От самого темного сердца. Виктория Селман
я посижу с тобой, пока ты не уснешь? – предложил Мэтти, уже вставая.
– Споешь «На Рэглан-роуд»?
Ирландская народная песня о заколдованных тропах и смелости перед лицом опасности. Когда-то давно, в Ньютоне, мне пел ее дедушка.
– Конечно. Поверь, ты даже не заметишь, как засопишь.
– Я не соплю.
– Твоя мама тоже так говорит, а сама храпит громче, чем надвигающийся поезд.
– …Кошмары снятся, когда мозг борется со страхом, – говорила в трубке бабушка. – Софи что-то напугало?
Что-то в ее тоне меня задело, но я не могла понять, что именно.
Мама начала было отвечать:
– Нет, конечно, нет… – Она оборвала себя на полуслове. – Софи Бреннер, ты опять подслушиваешь?
– Нет.
– Положи трубку. Сейчас же.
Той ночью кошмар повторился. Подземелье. Дракон. И никого, кто услышал бы мои крики.
Я проснулась, сердце бешено колотилось, пижама промокла от пота. Темнота в комнате искажала очертания предметов, так что кошмары становились явью. Ветка за оконным стеклом превратилась в скрюченный ведьмин палец. Сваленная на стуле одежда казалась сгорбившимся чудовищем.
– Это просто дерево. А это всего лишь стул, – шепотом повторяла я по ночам, как мантру.
Но как проверить, что под видом обычных вещей не скрываются монстры?
Не хватало воздуха, меня трясло.
– Просто дерево. Просто стул. Просто…
Я замерла, затихла, как неживая, вся обратившись в слух.
Что это?
Шорох за дверью. Кто-то очень старался двигаться бесшумно.
Сердце забилось громче, как и доносившийся из коридора звук. Я хотела к маме, в тихую гавань ее объятий. Но как добраться до нее и не угодить в лапы чудовищ?
Господи…
Я сделала глубокий вдох, заставила себя подойти и приоткрыть дверь. Мышцы напряжены до предела, адреналин зашкаливает.
– Это ты?
Плечи у меня безвольно опустились, тело обмякло и налилось свинцом. В носу что-то защекотало, предвещая подступающие слезы.
Мэтти скрючился у окна; рукава рубашки закатаны до локтя, в неверном свете уличных фонарей виднелась глубокая багровая царапина.
– Ты поранился?
В воздухе послышался едва уловимый запах одеколона. Такого не случалось ни до, ни после. Он никогда не пользовался парфюмом.
Мэтти приложил палец к губам.
– Не рассказывай маме, чтобы не переживала.
Я закатила глаза. «Еще бы!»
– Ей только дай повод поволноваться.
Было приятно знать, что у нас есть от мамы секрет. В нашем тайном клубе было всего два посвященных.
– Принести пластырь?
– Возвращайся лучше в кровать. Не будешь спать – не вырастешь, тыковка.
Я совсем забыла об этом случае, пока четыре года спустя полицейские не принесли фотографии. К тому времени секрет Мэтти уже перестал быть секретом.
Глава 8
Мама сидит на коленях на полу у кофейного столика. Перед ней полная обувная коробка фотографий. Мама внимательно рассматривает фото за