Искупление тьмой. Книга избранных стихотворений. Борис Головин

      Здесь давно уж не сеют, не жнут.

      Славя пастыря, кроткое стадо

      топчет брошенный в паданцы кнут

      средь дырявого сада.

      По колхозу прошлась пастораль.

      Пастуху над кустом свищет птица —

      безмятежна в запое печаль.

      А вот мне всё не спится.

      Спрятав сутки, надвинется ночь,

      срежет свет, как печная заслонка,

      утром видишь картину точь-в-точь

      прорисованной тонко.

      Шёпот прошлого, вкравшийся в сон,

      притворяется мышьей вознёю —

      слышишь звон, да не знаешь где он.

      Что со мной? Бог со мною.

      В сентябре, милый друг, в сентябре,

      словно книга, теряется лето,

      стало холодно жить на заре

      в ожиданье рассвета.

      И бессонницу не обмануть

      и с потоком её откровений,

      как в пустыне, мерцающий путь

      золотой тьмы осенней.

      Там, в ночи, тонко стелется дым

      никогда не отправленных писем,

      почтальон же бредёт невредим,

      от долгов независим.

      Если дождь там – то зонтик забыт,

      если волны – то с привкусом соли,

      ветер штору окна теребит

      или бьётся в подоле.

      В чёт и нечет звенят голоса:

      и живое, и мёртвое эхо

      равносладки, как звук и слеза

      влагу съевшего смеха.

      Убыль сердца и убыль тепла,

      и не нужно ни в чём оправданья,

      даже ночь, словно поезд, прошла.

      Всё пройдёт, до свиданья!

      Ветер вьётся, чтоб листьями в срок

      выше неба округу захламить,

      эту честную слякоть дорог

      оставляя на память.

      Время будто увязло во рву,

      но часы всё наглей и негодней:

      не хочу из России в Москву

      возвращаться сегодня.

      Будь со мной этой ночью

      на пристани спящей земли.

      Свет и радость пророча,

      сквозь луну просквозят корабли.

      Будь со мной этой ночью,

      мы в звёзды, как в море, уйдём,

      и, слепые, воочью

      увидим забытый свой дом.

      Ах, какая отрада

      напиться живой темноты!

      Сердцу станет преграда

      смятенья рассудка, но ты —

      будь со мной этой ночью,

      чтоб губы, разъявшись, нашли

      шёпот, порванный в клочья

      безжалостным ветром земли.

      Будь со мной, чтобы в небе

      заброшенных райских полей

      причастились мы неги —

      ночи жизни – твоей и моей.

      Чутких душ средоточью

      откроется тьмы благодать.

      Будь со мной этой ночью,

      чтоб