Искупление тьмой. Книга избранных стихотворений. Борис Головин

      а когда я тебя разлюбил

      ты уже не собою была

      я тебя навсегда разлюбил

      ты уже не такою была

      ты уже и ничьею была

      ты тогда не владела собой

      потому что владело тобой

      то, что ты не моею была

      нам с тобой было так хорошо

      но тебя разлюбил я совсем

      я кричал, обезумев совсем,

      что мне жить без тебя хорошо

      а подруги твои не могли

      ни помочь и ни слова сказать

      потому как одно лишь могли

      только деньги копить и вязать

      потому что подружек таких

      можно только на танцы водить

      от словечек и шмоток таких

      можно просто с ума посходить

      ну а ты из окошка смотрела

      на прелестную липу смотрела

      на неё на одну и смотрела

      а на прочих совсем не смотрела

      а когда ты чего-то хотела

      то уже ничего не хотела

      не смотрела совсем не смотрела

      даже видеть совсем не хотела

      Я перессорился с журналами.

      Во мне взбодрился херувим.

      И с сирыми дружу, и с малыми:

      с собаками, с мечтами шалыми.

      Мой стих железный с причиндалами

      для критики неуязвим.

      Я тот, кто вдаль шагнул не в ногу.

      Я не исправлюсь никогда.

      Загородили мне дорогу

      те, кто, нажив себе изжогу,

      меня гнобили, недотрогу.

      Я одинокая звезда.

      Ну да, нельзя же им без хлеба

      (я про своих редакторов)!

      Пилюля горше, чем плацебо.

      У них есть козыри: не треба.

      Им всё до лампочки, и небо

      в алмазах портит змеям кровь.

      Я отдал дань их постным взорам,

      их похотливым рандеву,

      партийным сходнякам и ссорам:

      им всё-то мало крохоборам,

      когда стихи кропают хором —

      и в том предел их торжеству.

      Суеты

      сует для простака —

      всё же ты

      меня дуришь слегка:

      наготы

      твоей сошла река

      с высоты

      небес,