Шальная. Надежда Голубицкая
тронулась, Мария, как представилась жена Николеньки, протянула мне небольшую пластиковую бутылку и велела выпить. Все еще выстукивая зубами чечетку от холода, я быстро сделала несколько глотков и сразу чуть не задохнулась – по горлу прокатилось такое крепкое спиртное, что у меня даже слезы выступили из глаз.
– Настойка отменная, собственного производства. Сейчас вмиг согреешься, – сказала с гордостью Мария и протянула мне бутерброд с подтаявшим сыром. – Мы тебя подвезем до ближайшего отделения полиции, но с тобой не останемся. Не обессудь. Нужно домой скорее.
Она заставила меня сделать еще глоток из бутылки, который дался уже легче, тепло начало разливаться по телу. Вот только съеденный в качестве закуски бутерброд проиграл борьбу с крепостью напитка. И к тому моменту, когда меня высадили перед участком, распрощавшись со мной как с родной, я немного охмелела. Кутаясь в кардиган, подаренный щедрой спасительницей, я неуверенной походкой вошла в отделение. Наверное, вид у меня был живописный – всклокоченная, с грязью и хвоей залипшей в волосах, завернутая в старую шерстяную кофту, которая по размеру больше походила на чехол от танка.
– У вас что-то случилось? – спросил молоденький лопоухий дежурный, к столу которого я подошла.
– На меня напали и ограбили. Забрали вещи и документы. Я хочу сделать заявление.
Но пары выпитого напитка не только согрели меня, но и, видимо, долетели до обоняния дежурного, следившего за мной изучающим взглядом. Его лицо вмиг изменилось.
– Шла бы ты отсюда, пьянь, – бросил он с презрением. – Каждое дежурство одно и то же. Напьются, а потом то драки, то пьяные разборки. Достали! Пока на вас время тратим, настоящие преступники гуляют безнаказанные.
– Нет, вы все неправильно поняли, – попыталась я реабилитироваться в его глазах. – Я вообще-то не пью, это чтобы согреться…
Но я, наверное, что-то не то говорила, потому что ухмылка моего собеседника стала еще презрительнее.
– Небось последнее пробухала. Сюда чего приперлась? Или собутыльник из дома выгнал?
– Как вы смеете со мной так разговаривать?! – возмущение проснулось во мне и вырвалось наружу. – Я – гражданка Соединенных Штатов. Вы обязаны оказать мне помощь, иначе я буду вынуждена пожаловаться вашему начальству или даже в консульство.
Но моя столь гневная тирада не возымела на него никакого действия.
– Если ты иностранка, тогда почему на нашем лопочешь? Знаешь, сколько тут таких бывает? Ты такая же американка, как я Папа Римский. Лучше вали отсюда, пока я тебя не посадил в КПЗ в такую компанию, которая с тобой особо не будет церемониться.
Я уже была готова броситься на него с кулаками, прорваться в здание и найти кого-нибудь более адекватного, но дверь открылась и вошел высокий мужчина в черной кожаной куртке. Он снял кепку и, стряхнув с нее дождевые капли, скользнул по мне таким мрачным взглядом, что я замерла на полуслове.
– Привет, Санек! Ну, и погодка сегодня! – бросил он, подходя к дежурному. –