Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж. Александр Прозоров
потом мы вместе поедем в город, – обрадованно покивала девушка. – Готфрид с Айльфом уже, верно, заждались. Мы будем выступать, а ты посмотришь, вот увидишь, как весело!
– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся Егор, снова сорвав для Альмы цветочек. На этот раз – клевер.
– Да что я, корова, что ли?
Кибитка обнаружилась чуть выше по реке, километрах в трех от ворот Рыбаков и отмели. Сдавленная скалистыми утесами река здесь казалась куда более бурной, а растительность вокруг – куда более скудной: низкая, выжженная солнцем, травка, желтоватые кусты дрока, да несколько сосен – пиний.
– Эге-гей! – увидав фургон, обрадованно закричала девчонка. – Корнелиус! Иоганн! А вот и мы явились!
Оба жонглера – старик и подросток – смазывали заднюю ось повозки дегтем, но, услыхав крик, разом обернулись.
– Альма! – Корнелиус радостно распахнул объятия. – Иди же сюда, моя девочка, дай мне тебе обнять.
– Это Георг, – обнявшись со стариком, циркачка кивнула на князя. – Ну, вы его знаете. Хочет с нами в город – посмотреть.
– Э… – молодой человек хотел было протестовать – уж больно ловко эта, мягко говоря, несколько взбалмошная девчонка приняла за него решение.
В город! Ага. Волку в пасть! Впрочем, оставаться здесь, на пустынном берегу, тоже было чревато – если беглеца уже ищут, так могли объявить по площадям приметы, а одинокий путник непременно привлечет внимание… хотя бы тех же рыбаков или окрестных селян, да мало ли!
– Да-да, поеду с вами в город, – решительно кивнул Егор. – Только мне бы высушить одежду… или у вас, может, найдется чего?
– Ой, я ведь тоже мокрая! – Альма запоздало ойкнула, похлопав себя по бокам. – Прямо как с гуся – вода. Так и льется. Иоганн, миленький, дашь мне свои штаны? И рубашку? Я б, конечно, и в юбке могла – но мне же выступать, правда.
– Да бери, – буркнул парень. – Мне что, жалко, что ли? Только вряд ли у нас что-то есть на Георга… разве что только из того, в чем мы играем мистерии.
В это Вожников и облачился. В концертный костюм, так можно сказать – разноцветные – красно-синие – шоссы, этакие колготки с толстыми кожаными подошвами, длинную, на манер римской тоги, накидку странного рыжевато-зеленого цвета и не менее странную шапку, больше напоминавшую клоунский колпак.
Увидев беглеца в таком виде, Альма ахнула и поспешно прикрыла рот рукой, чтобы не расхохотаться. Впрочем, Егору нравилось – в таком наряде его не узнала бы родная мать и даже налоговый инспектор – что уж говорить о Вандервельде и его людишках?
– Ну, что? – взгромоздившись на место возницы, оглянулся старый Корнелиус. – Теперь можно ехать?
– Да-да, поехали, – забравшись в фургон, крикнула Альма. – Только, дедушка…
– Что еще-то?
– А давай нынче не через ворота Рыбаков, а хотя бы через Птичьи или Святого Якова…
Старый жонглер удивленно хлопнул глазами:
– Так это же круг какой!
– Ничего, что круг, дедушка. Главное, там монастыря по пути нет – я же в мужском платье, все монахи плюются, обзывают