Закон забвения. Роберт Харрис
паству. Со временем священник почувствовал, что за ним наблюдают. Он бросил взгляд на Неда и минутой позже извинился и зашагал через лужайку к месту, где стоял полковник.
– А теперь, – произнес Гукин, предлагая священнику присоединиться к группе, – если у вас голова не пошла еще кругом от обилия имен, позвольте представить преподобного Джонатана Митчелла. Джонатан, это Эдвард Уолли и Уильям Гофф.
Митчелл поклонился каждому по очереди.
– Уж ваше-то имя нам точно не забыть, мистер Митчелл, – сказал Уилл. – После такой проповеди.
– Ну что вы, – сказал священник скромно. – Вы ведь знаете, как это бывает, мистер Гофф, когда Дух ведет вас за собой. Заслуга принадлежит исключительно Богу. Как я узнал от Дэниела, вы сами отменный проповедник.
– По временам.
Преподобный обратился к Неду:
– Как надолго собираетесь вы задержаться в Кембридже, полковник Уолли?
– Это зависит от хода дел в Англии. Я не верю, что Господь позволит Его врагам долго упиваться торжеством. Как только правительство падет, мы вернемся домой.
– А до той поры нам предстоит послужить для вас убежищем от шторма?
Была в этом замечании едва уловимая нотка, не понравившаяся Неду, хоть он и не мог в точности объяснить почему, а Уилл и Дэниел ее, похоже, вовсе не заметили.
– За безопасную гавань мы определенно благодарны, – произнес он. А потом осведомился как бы невзначай: – Скажите, а не вас ли я видел вчера на реке?
Митчелл наморщил лоб, словно пытался припомнить.
– Нет, не думаю. Я только вчера вечером вернулся из Бостона. – Преподобный оглянулся. – Ох, там миссис Саймс терпеливо ждет пары слов – она недавно овдовела. Давайте поговорим позже.
Отвесив еще пару поклонов, священник удалился.
– Ты мне не говорил, что видел кого-то у реки, – сказал Уилл, пока они спускались с холма к дому Гукинов.
– Только потому, что не был уверен. Это не важно.
В чем Нед был уверен, так это что священник солгал. А это означало, что если он ездил в Бостон, то мог навести справки о них. И если Митчелл не сознаётся в своих розысках, то он вовсе не такой друг, каким себя изображает.
В течение следующей недели с офицерами воистину обращались так, как выразился Чоунси, – как с сошедшими с небес ангелами. Они сидели в гостиной Гукинов и принимали вереницы соседей, спешивших поглядеть на двух самых высокопоставленных англичан, когда-либо ступавших на американскую землю. Особенно широко и быстро разлетелась весть о кровном родстве Неда с Кромвелем, и его постоянно спрашивали, правдивы ли эти слухи.
– Да, я имел такую честь. Моя мать, Фрэнсис Кромвель, приходилась сестрой его светлости.
– А какой он был? – Этот вопрос задавали непрестанно.
– Выдающийся человек, – по большей части отвечал Нед.
Согласно обычаям гостеприимства, посетители в свою очередь приглашали их зайти к ним, чтобы преломить хлеб и почитать Писание. Не имея особых занятий,