Сны. Воскресения Давыдова
и не переживала о своем неприбранном виде. Около нее ютился совсем маленький круглый столик на одной ножке. На нем была только небольшая Библия в красивом окладе из какого-то металла. На стене над кушеткой висела большая картина, на которой было изображено убранное поле с редко стоящими снопами и одинокой церквушкой вдали. Долго Аня смотрела на эту картину, которая так и говорила о вечном и насущном. Когда Анна повернулась, чтобы выйти из комнаты, над дверью она увидела икону Спасителя, Он был изображен в полный рост, в одной руке держал книгу, а другой благословлял. «„Глаза Его как будто смотрят глубоко внутрь тебя“», – подумала Аня, и решилась выйти из кабинета.
Выйдя, она встретила Марью Петровну, которая, решив, что Аня ищет отца, так все сразу и выложила о том, что барин уехал в деревню по хозяйским делам, сказал ждать его только к ужину, велел приготовить Анины любимые блюда, чтобы она не грустила, что обед готов, и она не знает куда его подать. Аня пожала плечами, а потом вспомнила, как хорошо было на террасе, и попросила накрыть стол там.
Хотела Анна попасть на кухню и уже было отправилась в эту дверь, но ей на встречу вихрем пронеслась, чуть не сбив с ног, Катерина с небольшим подносом с двумя тарелками разных салатов. За ней, ворча, чтоб та была осторожной, шла неторопливо сама Марья Петровна с большим подносом, на котором было шесть разных блюд, на небольших тарелочках. Проходя мимо Ани, она прервалась на улыбку, а потом снова начала ворчать на Катерину.
Аня так проголодалась, что манимая этими вкусными запахами, забыла про кухню и пошла за Марьей Петровной, верней за подносом в ее руках, уже мысленно поедая его содержимое. Когда на террасе все было поставлено на стол, Марья Петровна пожелала Ангела за трапезой Ане и пошла обратно в дом. Аня поблагодарила, села и начала есть. Вдруг она услышала, как Катеринка, смеясь, говорила Марье Петровне, что барыня не благословила еду, а стала, есть сразу. За что получила строгий выговор за обсуждение. Всего разговора Аня не слышала, но вспомнила, что утром отец перекрестил стол прежде, чем начать есть. Взяв это на заметку, Аня продолжила пробовать, что это за ее любимые блюда, которых она не знала, и которые должны «„поднять ей настроение“». Там было и мясо, и какие-то жареные овощи, и этот ароматный хлеб, от которого Анна теряла голову. Взяв кусочек хлеба, она долго нюхала его и не заметила, как съела целый кусок без всего. Такого наслаждения от еды она еще не испытывала. Настроение и вправду поднялось, и жизнь такая ей начинала нравиться и просыпаться уже не хотелось.
Сидя на террасе и дыша незабываемо чистым воздухом, Аня слушала раскаты птичьих песен и смотрела, как поместное хозяйство живет своей неторопливой – бурной жизнью. Рядом с церковью женщины занимались чисткой дорожек, неподалеку от них бегали дети в простых рубахах с босыми ногами, играли во что-то шумное с прутиком и старым колесом от телеги. «„Вот где счастье“», – подумала