Корабль теней. Алексей Сергеевич Гуранин
обратно на ют. Здесь было гораздо холоднее, чем в трюме, ветер дул не переставая, втирая холодные клочки тумана в одежду. Корабль стонал во весь голос, его заметно болтало по волнам. Поднявшись по шаткой заржавленной лестнице на верхнюю палубу, тоже совершенно пустую, мужчины вышли к рубке.
Здесь, казалось, была потасовка или какой-то сумасшедший капитан бился в припадке бешенства. Панель приборов была разгромлена, словно по ней колотили абордажным ломом; стальной бублик штурвала, вырванный из рулевой колонки, валялся в углу; рация справа от входной двери оказалась разбита, ее внутренности были выворочены и катались по полу. Пара все тех же железных стульев без спинок, искореженные и словно завязанные узлом, лежали поодаль, ощетинившись, как противотанковые ежи. Несмотря на разгром, стекла рубки оказались целы, а внутри – сухо.
Витек пощелкал электрическим рубильником на стене.
– Не работает, – констатировал он. – Энергии нет.
– Чудак-человек, откуда ж ей взяться, – усмехнулся Володя. – Генераторы же молчат. Возможно, тоже разбиты и раскурочены. Как и двигатель.
– Так! – голос мичмана заставил всех вздрогнуть. – В общем, ребята, берем ноги в руки и покидаем судно. Команда на нем отсутствует, государственная или национальная принадлежность – не установлена, название этого шайтан-корыта мы записали… Все, делать нам тут больше нечего. А на тему консервных банок – лучше молчать, а то в психи запишут. Добро?
– Добро! – одновременно ответили Володя и Витек, и в этот момент в недрах корабля что-то особенно громко взвыло; переглянувшись, троица поспешно покинула разгромленную рубку и спустилась на бак, носовую палубу. Они молчали, раздумывая каждый о своем.
Иван Петрович балансировал на скользком металле, широко расставляя ноги в форменных флотских ботинках. Ему как старшему группы придется писать отчет об этом странном происшествии; солнце давно уже зашло, а значит, до базы придется добираться по приборам, которые заметно врут, благо добрый проверенный магнитный компас в экипировке «Аиста» тоже имеется; он, мичман Павловец, явно будет вынужден ночевать где-то в доках, потому что служебный ЛУАЗ уже ушел с базы в поселок и останется там до утра; назавтра придется согласовывать с Юркаускасом вызов мощного буксира с Североморска, чтобы оттащить это ржавое корыто в третий технический док, и руководить процессом…
Володя Горбунов, стуча зубами, зябко кутался в отсыревший китель. По возвращению на базу надо позвонить Юле в общежитие, подняв ото сна ворчливую комендантшу Кручину, и как-то объяснить, почему он сегодня не ночует дома. Последние пару недель они виделись друг с другом только перед сном, засыпали под разными одеялами и, безуспешно пытаясь восстановить контакт, оба словно стучались в какую-то невидимую стеклянную стену. В воздухе их маленькой комнаты в общежитии видяевской военчасти висело слово «аборт», словно дамоклов меч. Володя инстинктивно потер порезанную на камбузе руку.
Смятение