Кныш и пиво. Анна Пейчева
есть препротивная заливная барракуда; где нет боя кремлёвских курантов, зато есть космические музыкальные переливы; где нет Игоря, зато есть… друзья?
– Пять минут до полуночи, – сказал Макс.
– А мы что, Новый год с этим кривлякой будем встречать? – хриплым шепотом спросила Лиза у Макса. – Что он вообще тут делает? На запах пирожков прилетел?
Макс ответить не успел – за него это сделал сам Ангел: Лизин так называемый «шепот» был слышен даже за соседними столиками.
– Отнюдь, милочка, – обиженно отозвался Головастиков, налегая на Аврорин блин с брюквой. – Я здесь вовсе не из-за ваших крестьянских пирожков и уж тем более не из-за ваших плебейских блинов. – Он высокомерно фыркнул, облил презрением кусок блина на своей вилке и сунул облитый презрением блин в рот. – Это еда слишком проста для такого изысканного херувимчика и чаровника, как ваш лучший друг и знаменитый телеведущий Ангел Головастиков. – Иногда он вдруг начинал говорить о себе в третьем лице, и Лизу это жутко раздражало, даже если она слышала подобное по телевизору, что уж говорить про личное общение. – Такие эталоны великосветскости, как Ангел Головастиков, питаются только из рук личного повара, либо посещают особенные места. Например, «Глобализацию». Ведь тут подают индивидуальную, строго выверенную еду и напитки, которые предназначены исключительно мне и никому больше, ясно вам, наивные друзьяшки?
С этими словами он взял не допитый графом бокал с золотым шампанским, широко, как лягушка на охоте, разинул рот и опрокинул выдохнувшееся шампанское прямо в горло, измазав край бокала розоватым блеском. «Губы – мой инструмент, и я должен их увлажнять», – нахально заявил он в ответ на озадаченный взгляд графа и со звоном поставил бокал обратно на стол.
– Так вот, милочка, пока вы пребывали в прострации… Постойте-ка, постойте! А почему мне знакомо ваше лицо? – Лиза изумленно открыла рот, не в силах поверить, что после целого утра съемок в аэропорту Ангел так и не сумел ее запомнить. – Подождите, не отвечайте! У меня фотографическая память на лица. Я вас видел сегодня утром в вакуумке! Верно? Угадал? Ах, нет-нет-нет! Знаю! Вы меня гримировали перед дневной съемкой. Ну что, ваш кумир-очаровашка попал в самую точку? А? Признайтесь, что вы в шоке!
Лица молча показала Ангелу тыльную сторону своей правой ладони.
– А это что? Моя подпись? Ну я же говорю – вы были сегодня утром со мной в одном вагоне вакуумки, и я дал вам автограф, потому что я самый милый и обаятельный человек на земле, который никогда не откажет поклоннику!
С этими словами Головастиков торжествующе слопал пирожок с клюквой, на который нацелилась было Лиза.
– Энджи, у тебя сбой в системе. – В бессмысленный разговор вмешалась Аврора, явно недовольная утратой своей блина с брюквой. – Перезагрузи мозг, репка ты без кепки. Это наш ветеринар Лиззи. Ты снимал ее неделю назад в аэропорту. А до этого изрисовал ей всю руку на лестничной площадке, в нашем мандариновом