Ирисы Негева. Михаил Лидогостер
автоответчика сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети.
Обычно Полина заканчивала работу к обеду. И после этого сразу возвращалась домой.
Под вечер пришла смс-ка:
«Извини. Не слышала, как ты звонил. Что-то срочное?».
За окном тихо сгущались сумерки. Вдоль дороги зажглись фонари.
«Просто хотел узнать, как дела?».
«День как день. Только немного устала».
Виски в бутылке осталось на самом дне. Я допил то, что осталось, и отправил Полине смайлик. Грустную рожицу, изображающую сочувствие.
Незаметно подступила усталость. Дыхание замедлилось, веки потяжелели, и меня затянуло в сон.
Сказать по правде, это был самый странный сон за последнее время. Если оценивать по десятибалльной шкале – десять из десяти.
Я запомнил его в мельчайших деталях. Хотя обычно забывал, что мне снилось, как только просыпался.
Место, в котором я оказался, больше всего походило на зону вылета заброшенного аэропорта. Интерьер в стиле советской научной фантастики – много стекла и хрома, но на всем печать запустения. Словно люди по какой-то причине спешно покинули не только этот аэропорт, но и сам город, в котором он находится.
Впрочем, может, никакого города и не было. И этот аэропорт специально построили в голой степи. Для каких-то военных целей. А после распада СССР забыли. Как и о многих других объектах, которые когда-то считались стратегическими.
Я огляделся по сторонам. Сквозь сводчатый купол лился тусклый свет. Что за время года – непонятно. То ли поздняя осень, то ли ранняя весна.
В воздухе стоял запах пыли и машинного масла. От этого у меня зачесалось в носу. Я чихнул и подумал, а бывает ли так? Чтобы человек чихал во сне?
Шел дождь. Ровный шум бьющих по крыше капель напомнил мне детство. Когда во время грозы я с друзьями прятался на школьном дворе под навесом из шифера.
В тишине аэропорта мои шаги и скрип ботинок казались чем-то кощунственным. Будто я без спроса ввалился в чей-то дом и перебудил всех хозяев.
Я подошел к окнам, чтобы посмотреть, что происходит снаружи.
На внешней стороне подоконника лежал слой жухлых, полуистлевших листьев.
За окном открывался унылый пейзаж. Низкое серое небо, набухшие грозовые тучи. Плотная стена дождя скрывает горизонт. Судя по пузырям на лужах, ливень зарядил надолго.
Посреди заросшего бурьяном поля пролегает взлетная полоса. Асфальт на ней потрескался. А кое-где, сквозь трещины пробились ростки молодых деревьев.
Вокруг – ни души. Почему-то я не сразу обратил на это внимание. И только сейчас ощутил такое пронзительное чувство безысходности, как, наверное, бывает, у ребенка, потерявшегося в незнакомом городе.
На подъездах к взлетной полосе стояли несколько тронутых ржавчиной самолетов. Ни логотипа, ни названия компании. Из опознавательных знаков – только набор цифр по бокам корпуса. Но эти цифры ни о чем мне не говорили.
– Опоздал на рейс?
От неожиданности я вздрогнул. Но, обернувшись, никого не увидел. Через пару секунд до меня дошло, что этот вопрос прозвучал только в моей голове.
Я