Фристайл. Сборник повестей. Татьяна Сергеева
продолжая мыть полы в квартире профессора, выгуливать его добродушную овчарку и варить ему картошку на ужин.
А ночью в какой-то маленькой котельной, не забывая подбрасывать уголь в раскалённую топку, Алёша учил химию, бормоча что-то, проверяя себя по трепаному учебнику, писал формулы в тетрадь и решал мудрёные задачи…
Иногда Ольга приносила ему в кочегарку в закопчённом помятом котелке постные домашние щи, с удовольствием смотрела, как вечно полуголодный её братишка мгновенно расправляется с ними, и рассказывала о своих делах – она всё время занималась на каких-то курсах: училась то на стенографистку, то на машинистку, то на химика – лаборанта…
После окончания войны институт, которым руководил Соколов, едва сводил концы с концами. Он влачил жалкое существование даже в блокаду – но работал! Когда в начале пятидесятых Алексей Петрович был назначен сюда директором, ему едва исполнилось сорок лет, а число сотрудников с трудом дотягивало до ста человек. Руководители отделов, лаборанты и технический персонал встретили нового директора настороженно и отчуждённо: война научила его быть требовательным до жестокости. Он вникал во все тонкости работы отделов до самых незначительных мелочей, а самое главное, поставил на проходной специальные часы, отбивавшие на пропусках время явки на работу и ухода с неё. Сотрудники, которые привыкли жить достаточно вольготно, эти нововведения приняли в штыки, в вышестоящие органы понеслись доносы и анонимки. Алексей Петрович писал бесконечные объяснительные, ездил на вызовы то к следователям, то в прокуратуру. По доносам «доброжелателей» несколько раз возбуждались уголовные дела, но Соколов держался стойко и гнул свою линию в институте, не отступая ни на шаг. Прошло немало лет, пока прекратились многочисленные комиссии и проверки, когда авторитет его в районе и в городе стал настолько велик, что даже грозное КРУ стало беспокоить институт достаточно редко. Иногда он получал из прокуратуры малословное сообщение о том, что уголовное дело, заведённое на него по такому-то вопросу, прекращено в виду отсутствия состава преступления. Это всегда вызывало весёлый смех у его домочадцев. Но вся эта многолетняя канитель, эта расплата за требовательность и жёсткость, за неумение идти на компромиссы и проявлять хоть какую-то дипломатичность, стоила Соколову его пышной шевелюры: она заметно поредела и стала быстро седеть…
А борьба за дееспособность института была ненапрасной. В стенах его лабораторий рождались новые интересные идеи, сам Алексей Петрович просто фонтанировал ими, раздавая своим аспирантам темы для диссертаций даже в приватной беседе. Организовывались филиалы и опорные пункты по всем республикам. Разработки института приносили огромный экономический эффект, и докторскую степень Соколов получил за совокупность своих работ.
Много раз ему настойчиво предлагали перейти на работу в Москву. Органы управления промышленностью менялись, были главки, потом министерства, требовались