Одарённые. Кетаб второй. Виктор Паршаков
Санвентума, а теперь ещё и заминка с продвижением третьей армии.
– Эпидемия? – негромко спросил министр.
– Так точно, – отчеканил гонец. – По прибытии в Форниэл…
– Ты хочешь сказать, что непобедимую армию Дафиаркама остановила какая-то поганая хворь? – перебил император, приближаясь и грозно нависая над солдатом. – Армию, завоевавшую Ронвейр? Ледяной Дарф? Непокорную Мерртину?
Тот молчал.
– Отвечай! Ты хочешь сказать, что моя армия недостаточно сильна? Не воинов я отправил за победой, а немощных недоносков?!
– Отец, – вмешался Стратус, – выслушай его. Сентариус пишет, что посылает очевидца.
Хордрон зло взглянул на сына. Министр незаметно выдохнул: сам он не решился бы перечить императору. Принц же не впервые переключал гнев отца на себя. Нет, обуздать ярость Хордрона Ликантора он не мог. Этого не мог никто, пожалуй, только Мантис, но тот всегда избегал важных совещаний.
– Очевидца моего позора? – рявкнул император, приближаясь к Стратусу.
– Выслушай, – невозмутимо повторил тот.
Хордрон коротко выругался, рухнул на трон, сделал знак рукой. Принц повернулся к солдату, пристально посмотрел в его бледное – даже по дафиаркамским меркам – лицо.
– Докладывай, – приказал он.
– По прибытии в Форниэл мы застали город пустым, – начал гонец. – Нэскайлардцы бросили всё и просто ушли. Мы заняли крепость, разбили полевой лагерь. Послали гонцов в ставку маршал-командора в ожидании приказа выдвигаться на столицу. Через четыре дня заболели первые солдаты. Через семь дней – половина строевого состава, через десять заразились все. Южане отравили воду – когда медики настояли на проверке колодцев, мы вытащили из каждого по дохлому пуину. Отравили они и вино, и запасы пищи, которые оставили в замке. А жара быстро разнесла заразу.
– Каковы потери? – спросил Стратус.
Император покривился, но промолчал. Он не считал потерями этот глупый урон. Потери допустимы лишь в бою. Принц считал иначе. За девять лет походной жизни он видел тысячи смертей. Любая смерть, ослабляющая армию – это потеря.
– Когда я покидал Форниэл по приказу генерал-командора Ронвуса, погибло около пяти тысяч солдат, – отчеканил гонец. – Но люди продолжали умирать. Думаю, сейчас потери ещё больше.
Голос его не дрогнул, однако Стратус понимал, чего стóит ему спокойный ровный тон доклада. Хоронить своих товарищей, мучаясь от боли и слабости… Сжигать новые и новые тела по дикому, варварскому южному обычаю, оправдывая себя, что лишь так можно остановить заразу… Такое способно сломать любого.
– Есть потери среди командного состава? – спросил принц.
– Да, ваше высочество.
Стратус не стал уточнять. Он решил, что спросит позже, после аудиенции. В составе третьей армии в Фольнард отплыл и корпунарий Эбурн Антор, отец Дариния. Дариний возмущался перед отплытием, говорил, что молодёжь оставили в Дафиаркаме назло, потому что отцы решили укрепить и без того бесспорную свою славу и доблесть победой над