Хижина в горах. Сандра Браун
и остановился на крыльце, чтобы надеть верхнюю одежду. Сильный ветер гнул верхушки деревьев, швыряя ему в глаза снег и ледяную пыль, пока мужчина шел через двор к сараю.
Он положил пакет на верхнюю полку и загородил его мотком проволоки. Потом он вытащил деревянную паллету из сарая, бросил ее возле колоды, на которой рубил дрова. Складывать недавно наколотые дрова на паллету это бездумная работа, поэтому он мог делать ее не думая.
И это позволяло ему сосредоточиться на Эмори Шарбонно.
Его тревожило то, что ее инстинктивное недоверие было настолько сильным.
И это волновало его еще сильнее, потому что это недоверие было оправданным.
Никто и ничто еще ни разу не отвлекало его от принятого решения. Ей это удалось. Он искренне заботился о ней, и в этом была потенциальная опасность. Все могло рухнуть. Он с этим боролся, но чувствовал, как у него уходит земля из-под ног всякий раз, когда он на нее смотрит… и каждый раз, когда она смотрит на него.
Он сделал три ходки от кучи дров до поленницы, сложенной вдоль южной стены хижины, где поленья были хотя бы наполовину укрыты от непогоды. Закончив с этим, он вернул паллету обратно в сарай.
Задержавшись там, укрытый от снега и ветра, он стащил перчатки и вытащил из кармана джинсов серебряный брелок. Изо рта мужчины вырывался пар.
Эмори не заметила, что его не хватает, и он надеялся, что она о нем не вспомнит и не попросит вернуть. Потерев его между большим и указательным пальцами, он признался самому себе, что повел себя как юнец, до глупости сентиментально, тайком взяв вещь, принадлежавшую ей. Никогда в своей жизни он не хранил ничего, что напоминало бы ему о какой-нибудь женщине, даже если она сама дарила ему сувениры. Особенно если она дарила ему что-то на память о себе.
Он не романтик и никогда им не был. Когда он не заказал цветы для своей девушки, с которой встречался в выпускном классе, Ребекка вышла из себя.
– Кто обращает внимание на такую ерунду? – проворчал он тогда.
Она в сердцах сказала:
– Я! Мне не все равно, что мой брат полный и абсолютный олух!
И сестра сама заказала цветы для его девушки.
Ребекка ни за что не поверила бы, узнай она об Эмори…
Но она никогда о ней не узнает. Никто не узнает. Время, которое она проведет с ним, будет тайной, которую он унесет с собой в могилу. Он должен ее отпустить. И он ее отпустит. Во всяком случае, на память о ней ему останется этот серебряный брелок.
Он убрал его обратно в карман и снова надел перчатки. Прежде чем выйти из сарая, он посмотрел на полку, на которой спрятал пакет, чтобы убедиться, что на этот раз он хорошо его спрятал. Потом мужчина вышел и закрыл за собой дверь на защелку. На пороге хижины он потопал ногами, чтобы стряхнуть с сапог мокрый снег, потом толкнул дверь.
Когда он вошел внутрь, то почувствовал знакомый аромат своего мыла и шампуня. Эмори стояла перед камином и развешивала мокрые вещи на стульях, которые она расставила поближе к огню. Волосы у нее были влажными. Вместо костюма для бега на ней была одна из его фланелевых рубашке и его носки.
И, судя по всему, больше на ней не было ничего.
Между