Ночь в Лиссабоне. Эрих Мария Ремарк
никто не увидит.
– А прислуга?
– Я отошлю ее на вечер.
– А утром?
Елена посмотрела на меня:
– Неужели ты приехал сюда лишь для того, чтобы задавать мне эти вопросы?
– Элен, я приехал не для того, чтобы меня арестовали и посадили в лагерь.
Она вдруг улыбнулась:
– Ты совсем не изменился, Иосиф. И как только ты решился на такое?
– Я и сам не знаю, – ответил я и тоже улыбнулся.
Мне вспомнилось, как раньше она тоже сердилась на меня за медлительность и педантичность. У меня вдруг пропало ощущение опасности.
– Как видишь, я все-таки здесь.
Она покачала головой. Глаза ее были полны слез.
– Пойдем скорее, или нас и в самом деле арестуют. Все это выглядит так, словно я устраиваю сцену.
Мы пошли через площадь.
– Я не могу так сразу идти с тобой. Тебе надо сначала отослать прислугу. Я снял комнату в гостинице, в Мюнстере. Там меня не знают, и я хотел там остановиться.
Она замерла.
– Надолго?
– Не знаю. Я не задумывался над тем, что будет. Мне надо было увидеть тебя, а потом как-нибудь вернуться обратно.
– За границу?
– А куда же еще?
Она опустила голову. Я подумал о том, что теперь должен быть счастлив, но тогда не чувствовал этого. Это ощущение приходит позже. Теперь-то я знаю, что тогда я был счастлив.
– Я должен позвонить Мартенсу, – сказал я.
– Ты можешь это сделать из дому, – ответила Елена.
Меня поражало каждый раз в ее устах слово «дом». Конечно, она говорила так нарочно. Я не знал почему.
– Я обещал Мартенсу позвонить через час, – сказал я. – Сейчас как раз время. Если я этого не сделаю, он подумает, что со мной что-нибудь случилось, и может совершить неосторожный шаг.
– Он знает, что я пошла за тобой.
Я взглянул на часы. Прошло уже лишних четверть часа.
– Я могу позвонить из ближайшей пивной, – сказал я. – На это уйдет минута.
– Боже мой, Иосиф, – сердито сказала Елена, – ты и в самом деле не изменился. Ты стал еще большим педантом.
– Это не педантичность, Элен. Это опыт. Я часто видел, как несчастья случаются из-за пренебрежения к мелочам. И я слишком хорошо знаю, что такое ожидание во время опасности. – Я взял ее за руку. – Если бы не педантизм этого рода, меня давно уже не было бы в живых, Элен.
Она порывисто прижала к себе мою руку.
– Я знаю, – прошептала она. – Разве ты не видишь, что я боюсь тебя оставить даже на минуту? Мне кажется, что тогда обязательно что-нибудь случится.
Меня охватила теплая волна.
– Ничего не случится, Элен, поверь. Мы будем осторожными.
Она улыбнулась и подняла бледное лицо.
– Ладно. Иди и позвони. Вон телефонная будка, видишь? Ее установили без тебя. Отсюда звонить безопаснее, чем из пивной.
Я вошел в стеклянную кабину и набрал номер Мартенса. Он был занят.
Я подождал и позвонил опять. Монета, звеня, упала вниз: номер был занят. Мною стало овладевать