В окопах Сталинграда. Виктор Некрасов
Исковерканная пушка без ствола. Распухшая лошадиная туша, облепленная мухами. Задние ноги уже отрезаны.
Левее – полузатонувшая баржа. Одни ребра торчат. Обшивка на костры пошла. И на них, на этих ребрах, как куры на насесте, четверо бойцов рубахи стирают. Весело смеются, брызгаются, сверкая спинами.
А небо голубое, ослепительное, без единого облачка. И белоснежная церквушка с зеленым остроконечным куполом выглядывает из золотеющего осинника на том берегу. Там тоже много людей. Копошатся и ползают по совсем белому от яркого солнца пляжу. Время от времени беззвучно распускаются белоснежные букеты минных разрывов. Потом доносится звук. Люди разбегаются. Переждав несколько минут, опять сползаются, опять копошатся.
Небольшая шлюпка, точно водяной жучок, барахтается у берега. Течение сильное, и ее сносит вправо. Быстро-быстро мелькают весла.
– Сейчас стрелять начнут, – говорит Лисагор и вынимает из кармана коробку из-под зубного порошка. Скручивает цигарку.
Минуты через две недалеко от лодки взлетает белый, точно гейзер, фонтан воды.
– Вот чудаки, напрямик прут, – говорит Лисагор, аккуратно зализывая цигарку и всыпая в нее рассыпавшуюся на ладони махорку. – Только вымотаются и немцам работу облегчат. Плыли б по течению – прицел пришлось бы все время менять.
– По течению плыть – к фрицам попадешь, – говорит кто-то за моей спиной. Саперы, облокотившись на лопаты, тоже следят за лодкой.
Фонтанов становится все больше и больше. Лодка неистово машет веслами.
– Плохой минометчик, – авторитетно заявляет тощий, узкогрудый боец, стоящий рядом. – Вчера с третьего раза в щепки разнес.
– Вчера и лодка в пять раз больше была, – отвечает кто-то другой хриплым, медленным басом, – и грузу гора, еле двигалась.
Одна мина разрывается почти у самой лодки. Лодка только прыгает на волнах, и на несколько секунд прекращается махание весел. Гребцы пригнулись, должно быть.
– А это не наша? А? Не коробковская? Часа два назад поехали.
– Может, и наша, разве разберешь. В ней тоже четыре весла.
– Коробковская давно уже на берегу сохнет. И у Коробкова не шлюпка, а плоскодонка. Моряки из вас.
– Сейчас пулемет начнет, – спокойно говорит Лисагор, затягиваясь цигаркой и пуская кольца. – Как пить дать, застрочит.
И почти сразу же вокруг лодки появляется целая серия маленьких, иногда сливающихся фонтанчиков.
Все вокруг умолкают. Лодка перестает махать веслами.
– Вот сволочи… – вырывается у кого-то за моей спиной, – доконают-таки…
На берегу и вокруг нас почти все следят за лодкой. Весла опять начинают мелькать. Но не четыре, а два. По-видимому, одного ранило или убило.
Шлюпка достигла уже середины реки. Сейчас она как раз против нас. Опять начинает миномет.
– Метров пятьдесят осталось, а там уже не видно фрицам будет.
– Ну, нажимай, нажимай, хлопцы!
Густота разрывов достигает своего предела. Просто непонятно, как лодка еще цела. Правда, ее сильно несет, и фонтаны все время отстают.
Кто-то на самом берегу