Любовь со вкусом вишни. Татьяна Алюшина
Львович, будучи, видимо, замечательным адвокатом, в первую очередь соблюдавшим интересы клиента, слушать их перепалки не стал, а, шустро затолкав бумаги в портфельчик, тихо отбыл, пока Ника не передумала.
– Адвокат что надо! – усмехнулась она, услышав стук затворившейся за ним двери.
– Да уж! Еще тот жук! Только таких и держим, – рассмеялся Евгений Александрович. – Ладно, я вижу, вам совсем плохо, утомили мы вас, но мы еще вернемся к вопросу о деньгах!
– Не вернемся.
– Это мы еще посмотрим! – пообещал он.
– Ничего мы смотреть не будем. И у меня к вам есть просьба.
– Конечно! – почувствовав себя в знакомой стихии, весьма далекой от проявлений альтруизма, выказал готовность Евгений Александрович.
– У вас есть лист бумаги?
– Минутку. – Он вышел из палаты и сразу вернулся с бумагой и ручкой.
– Я напишу вам адрес и как проехать. Человека, которому надо передать мое письмо, зовут Василий Корнеевич, он волнуется и не знает, куда я делась, а телефона у него нет. Вы попросите кого-нибудь отвезти как можно быстрее.
– Это ваш родственник?
– Дедушка, – ответила она и улыбнулась.
– Я сам отвезу, прямо сейчас. Пишите.
– Вы, наверное, очень заняты, зачем вам самому это делать?
– Занят, и очень, но это неважно.
Ника не стала больше задавать никаких вопросов.
Она писала письмо дедушке.
Почти на деревню.
Евгений Александрович деликатно отошел к окну.
– Все, Евгений Александрович, вот письмо, вот адрес. А сейчас извините, что-то мне совсем плохо. Позовите, пожалуйста, медсестру.
Все-таки Сонечка ее хорошо воспитывала! Излишне хорошо.
За ней следили! Нет, на самом деле следили!
Чтобы понять и заметить это, не требовалось быть таким уж специалистом. За ней следили нагло, не скрываясь, двое. Двое мужчин в темно-зеленом «Вольво», припарковавшемся прямо возле ее подъезда.
На следующее утро Вероника поехала на работу.
– Здравствуйте, – поприветствовала Ника Клавдию Ивановну, их консьержку.
Сколько Ника себя помнила, Клавдия Ивановна всегда была консьержкой в их подъезде. Из маленького стеклянного закуточка, в котором она сидела, доносились бодрые звуки радио, неизменно настроенного на «Маяк», и всегда в руках у нее были спицы с вязанием. Нике казалось, что за столько лет бесконечного вязания можно было обеспечить кофтами, шарфами и свитерами весь их дом, а еще парочку соседних.
– Здравствуй, Никочка! Как ты себя чувствуешь?
Как и положено всякой уважающей себя консьержке, Клавдия Ивановна абсолютно все про всех знала и была в курсе жизненных перипетий и проблем проживающих в подъезде, да и во всем доме людей.
– Спасибо, хорошо! – ответила Ника и поспешила выскочить на улицу, подальше от расспросов и сочувственных вздохов-взглядов.
На улице торжествовало