Чистые слёзы. Елена Волкова
А. А.». Он снял маску:
– Волковы?
В едином порыве мы махнули головами:
– Да.
После недолгой паузы, вероятно, выбирая выражения, он осторожно и размеренно произнёс слова, которые помню по сей день:
– Ребёнок очень тяжёлый. Состояние критическое. Делаем всё, что можем. Но мы не всесильны. Может случиться самое страшное. Готовьтесь ко всему. Не стойте здесь зря, идите лучше в церковь. Если что-нибудь понадобится, сообщим в отделение.
Нас накрыло. Как будто лавина мгновенно снесла нас в какую-то узкую расщелину, где нет ни света, ни звуков, ни воздуха – ничего. Одна промозглая чернота. И только гулкое эхо вторит: «Готовьтесь ко всему». Тело стало ватным. Саша держал меня под локоть, но я чувствовала и его усиливающуюся дрожь.
Мне казалось, что происходящее – результат моего воспалённого восприятия. На самом деле всё не так страшно. Но произнесённые доктором слова подтвердили ужас ситуации. Мы молчали. Он повернулся и пошёл в отделение, закрыв за собой дверь. Наверное, такие фразы он произносил не раз. Но мы-то попали в эту яму впервые. Что чувствовали тогда? Молодые мама и папа, у которых отобрали жизнь. Мы синхронно повернулись и молча поплелись по коридору, уцепившись друг за друга. Потерянные во времени и пространстве, медленно шли, шли, спустились на первый этаж и, не сговариваясь, приземлились на сиденья. В выходной день родители навещали своих детей: одни возились с принесёнными игрушками, другие плакали и просились домой, третьи кушали принесённые гостинцы. А мы не слышали и не видели этой суеты. Просто молчали, потому что не было смысла ни в каких словах. Главное сказано. Думать о чём-то в таком состоянии невозможно, мозг просто остановил свою работу. Каждый из нас переместился на свой остров. Казалось, что нарушить наше уединение невозможно. Оцепеневшие от услышанного, мы тихо сидели и смотрели пустыми глазами сквозь серую пелену за перемещающимися силуэтами.
Всё происходящее потом было как в тумане. В полусознательном состоянии меня вдруг подхватила под локоть Марина Кравцова (двоюродная сестра) и силой потащила на улицу. Следом потянулся Саша. Морозный воздух обдал холодом, и я, словно утопленник, стала хватать ледяной пар ртом, пытаясь глубоко вдохнуть. Марина с Сашей удержали меня, оседающую на заметённой лестнице:
– Куда? Ты видишь, я в халате?
Саша уже снимал дублёнку, чтобы накинуть на меня. Перебежками дошли – не добежали – до стоянки, залезли в кабину тягача DAF. За рулём Витя Анищенко (он привёз Сашу и ждал его). Марина села в легковую машину, за которой мы и поехали. Отдышавшись, я посмотрела по сторонам: Витя обескураженно и безмолвно вёл машину, Саша, согнув плечи, опустил голову, сдерживал рыдания. Но я понимала, что они близко.
Подъехали к воротам Свенского монастыря.
– Иди сама. Я побуду здесь, – не терпящим возражений подавленным голосом произнёс муж.
Я потянулась за Мариной. Еле поднявшись по крутым деревянным ступенькам, мы открыли дверь храма. Она подошла к лавке купить свечей, заказать литургию