Город и псы. Зеленый Дом. Марио Варгас Льоса
пересек пустую прихожую. В комнату вела дверь с матовым стеклом. «Я больше не боюсь, – сказал себе Альберто, – я мужчина». Он толкнул дверь. Комната оказалась не больше прихожей. Свет, тоже красный, был ярче, безжалостнее; взгляд уловил разом множество предметов и запорхал, не останавливаясь ни на одном; Альберто на несколько мгновений растерялся, видел только разнокалиберные пятна, даже не различил лица женщины, лежавшей на кровати, – лишь темный узор на ее халате, то ли звери, то ли цветы. Потом самообладание вернулось. Женщина села. Она и вправду была низенькая – ступни едва доставали до пола. Под спутанными светлыми кудрями проступали черные корни. Густо накрашенное лицо улыбалось. Альберто опустил взгляд и увидел двух перламутровых рыбок, живых, настоящих, телесных, – «таких только скушать в один присест без масла», по словам Вальяно, – не вязавшихся с плотным тельцем, которому они принадлежали, бесформенным пресным ртом и мертвыми глазами, уставившимися на клиента.
– Ты из Леонсио Прадо, – сказала она.
– Да.
– Пятый курс, первый взвод?
– Да.
Она расхохоталась.
– Только за сегодня восемь. А на той неделе уж не знаю сколько приходило. Я у вас вроде талисмана.
– Я сегодня в первый раз, – сказал Альберто и покраснел. – Я…
Его прервал взрыв хохота, громче первого.
– Я не суеверная, – сказала она со смехом. – Бесплатно не работаю и выдумкам всяким не верю – стара для этого, знаешь ли. Тут каждый день кто-нибудь да в первый раз – в надежде на халяву-то.
– Да нет, – сказал Альберто, – деньги у меня есть.
– Так-то лучше. Положи на тумбочку. И поторапливайся, кадетик.
Альберто медленно разделся и аккуратно сложил вещи. Она безразлично наблюдала за процессом. Потом лениво растянулась на постели и распахнула халат. Под халатом она была голая, если не считать розового приспущенного лифчика, открывавшего верх груди. «Все-таки натуральная блондинка», – промелькнуло у Альберто. Он лег рядом, она быстро обхватила его спину руками и притянула на себя. Он почувствовал, как под его животом ее живот скользит в поисках подходящей позиции, крепкой связки. Потом ее ноги поднялись, согнулись в воздухе, рыбки мягко коснулись его бедер, застыли на миг, перебрались к почкам, а оттуда спустились к ягодицам и ляжкам и начали медленно плавать вверх-вниз. Руки на спине вскоре тоже ожили, поглаживая его от талии до плеч в том же ритме, что и ноги. Ее губы были совсем рядом с его ухом, он услышал какое-то бормотание, шепот, потом она выругалась. Руки и рыбки замерли.
– Ты вздремнуть пришел, что ли?
– Не сердись, – пролепетал Альберто. – Не знаю, что со мной такое.
– Зато я знаю. Дрочила.
Он невесело рассмеялся и тоже выругался. Она снова зашлась грубым хохотом, приподнялась и отодвинула Альберто. Села и уставилась на него с лукавым выражением, которого он раньше не замечал.
– А может, ты и впрямь святой блаженненький, – сказала она. – Ну-ка, ляг.
Альберто