Москва – Кавказ. Россия «кавказской национальности». Роберт Оганян
вредный анекдот даже родился с душком антисемитизма, противного моему естеству, но не откажешь в оригинальности: «Строили социализм с человеческим лицом – получили капитализм с жидовской мордой». Думал, однако, что хорошие идеи исказились, рано или поздно неизбежны перемены, и потому до поры до времени изыскивать легальные формы протеста, что и делал, как наивно полагал, в романах (через историю о современности): имея в виду наше время, описывал деяния Кровавого Шах-Аббаса, церемониалы тогдашних сборов, встреч, похожих на политбюрейные. Но каждый раз – полная безысходность. И при этом в собственных автобиографиях (школа, вуз, аспирантура, работа) до оттепельной поры я не без чувства гордости отмечал, что отец (в скобках годы рождения и смерти: 1901, как говорили в семье и запечатлено на могильной плите, на самом деле – 1897 и – 1939) служил в рядах милиции, уточняя аббревиатурой УРКМ, – Управлении рабоче-крестьянской милиции при НКВД Азербайджанской ССР.
Это при НКВД было как бы щитом, которым можно прикрыться от всевозможных жизненных напастей, неожиданностей, показателем нашей семейной верности системе, стержнем-хранителем которой был грозный НКВД; потом это при стало неким барьером пред четырёхбуквенной зловещей аббревиатурой НКВД.
Что значит при – впоследствии испытал сам, когда меня как специалиста в области литератур народов СССР пригласили на кафедру теории литературы и искусства в Академию общественных наук при ЦК КПСС; из этого всесильного научного заведения вышла почти вся нынешняя господствующая, а также оппозиционная элита, и первым в длиннющем списке мог бы значиться Александр Яковлев.
При общении с идеологическим людом (а сам не был из них?), служивым и взятколюбивым чиновничеством выручало (удовлетворяя, может, и собственное тщеславие?), гипнотическое удостоверение с этим «при ЦК КПСС», особенно если пальцем прикрыть непонятное «АОН»; в пору распада СССР я шутил: в советские годы выгодно было прикрыть пальцем АОН, а в постсоветские – при ЦК КПСС.
Но времена изменились, ныне выпускники стыдятся вспоминать об этой странице биографии, а если всё же кому приходится говорить об этом учреждении – из песни слова не выкинешь, – то, как правило, наблюдается попытка умолчать про жутко звучащее при ЦК КПСС; а что до АОН – кто поймёт, что речь о партийно-коммунистической школе?
Прочёл отцовские автобиографии разом, как получил, и – обида, досада, что ни в одной, даже последней, нет упоминаний о собственной семье: ни о матери, даже имя её не названо, ни о нас, детях, хотя о всех родственниках сказано подробно; спрятал автобиографии в папке редких бумаг, точнее – вложил меж страниц пустого Протокола допроса, постоянно приковывавшего моё внимание своими вопросами: Социальное происхождение и две графы: до революции и после революции. Каким репрессиям подвергался: судимость, арест и др. (когда, каким органом и за что) с теми же двумя графами: а) до революции, б) после революции. Служба в белых и др. к.-р. армиях (когда, в качестве кого).
Пытаюсь