Пути-дороги. Борис Крамаренко
О том, как мы турок били.
– Вот доложу командиру сотни – он тебе… таких турок даст!
Урядник сделал выразительный жест кулаком и, обращаясь к казакам, крикнул:
– Марш спать!
Казаки нехотя стали расходиться.
Сотня походной колонной медленно продвигалась к месту вчерашнего боя. Впереди сотни в черной лохматой бурке, чуть сутулясь, покачивался в седле есаул Бут.
Придя от полковника, он всю ночь писал письма. Зарею, когда сотня ожидала его выхода, он дописывал последнее письмо – извещение станичному атаману о смерти казаков его юрта. В списке на первом месте мелким почерком было выведено: «Казак второго взвода Андрей Семенной».
Охраняя колонну, тихо крались в кустарнике дозоры. Вдруг Дергач, ехавший головным, остановился, притаясь за молодым орешником: впереди показался всадник. Второй дозорный, держа винтовку в руках, подъехал к Дергачу.
– Что, Иван, турок? – шепотом спросил он, всматриваясь вдаль.
– Должно, дозорный ихний, – так же тихо ответил Дергач. – Езжай, Мишка, к командиру сотни.
Тот рысью поехал назад. Дергач, прикрываясь от солнца ладонью, долго всматривался в мелькающего в кустарнике всадника… Недоумение на его лице сменилось вдруг такой радостной улыбкой, что подъехавший к нему Бут насмешливо спросил:
– Знакомого турка, что ли, увидел?
– Это Семенной… ваше высокородие… – И Дергач, вытянув коня плетью, наметом помчался навстречу Андрею.
Николай трясущимися руками наводил бинокль. Он видел, как Андрей, шагом продираясь через кустарник, одной рукой бережно придерживал что-то лежащее поперек седла.
– Вот мерзавец!.. Да ведь это он Кравченко везет, – удивленно пробормотал Николай и выехал навстречу…
Сотня, сделав короткий привал, продолжала путь.
Уложенный на бурку, обмытый и забинтованный, хорунжий качался, как в гамаке, между двумя идущими шагом лошадьми.
Андрею после тревожной ночи, проведенной на дне оврага, где он дожидался рассвета, нестерпимо хотелось спать. Голова клонилась на гриву лошади, а голос Дергача звучал как будто из-под земли:
– Андрей, Андрейко! Ты не спи, сейчас в лагерь приедем. Ты своего черта-то сдерживай, а то он того и гляди галопом пойдет. Хорунжего из бурки могем вытряхнуть…
Андрей, потерев ладонью слипающиеся глаза, поглядел вперед. Дорога шла на подъем. Перед ними желтел тронутый уже осенью знакомый лес, где лагерем расположился их полк.
Третий день казачья дивизия, в которую влился Второй Запорожский полк, с боем теснила левый фланг противника, обходя Саракамыш.
Русские батареи, спрятанные в молодой роще, с ожесточением били через город по медленно отступающим турецким цепям.
Из штаба корпуса прискакал терец. С его коня клочьями падала пена, черная смушковая папаха с синим верхом была сдвинута на затылок. Казаки, переговариваясь, с интересом наблюдали за ординарцем.
Через четверть часа Второй Запорожский полк, оставив занятые им позиции и разобрав у коноводов лошадей, рысью направился к городу. Канонада усилилась. Через головы