Сету атум. Юрий Тамразов
губ. Пронзительный крик, то отдающий громом, то переходящий в свист на грани слышимости, рвет мое тело. Фигура мага удлиняется, его тень ползет черной кляксой по асфальту. Я падаю на колени от боли, шашка со звоном ударяется об асфальт, пытаюсь защитить себя, сдавливаю уши ладонями. Снопами осколков разлетаются окна домов, покрывают землю острыми снежинками. Нет, только не так. Не так быстро. Ухватываюсь за мелькнувшие в памяти лица родителей, разноверов, жертв, что по-прежнему ждут своей участи на перекрестке. Подбираю шашку, оперевшись на лезвие, встаю. «Асато ма сад гамая. Тамасо ма джйотир гамая. Мритйор ма амритам гамая», – напеваю слова мантры, что поддерживала меня в самые трудные минуты жизни10. Наплевать на ожоги и ад происходящий вокруг. «Ты слышишь? – кричу заходящемуся воем магу. – Если Он со мной, кого мне страшиться, чего боятся?». С силой вонзаю клинок в искорёженный звуковыми волнами асфальт, накрываю ладонями рукоять. От меня исходит сила. Так бывает, когда полумеры заканчиваются, и за свою жизнь нет страха. Так поступает Сету атум. Тело ломит от мощи, звенит воля, словно она материальна. Воздух вокруг меня, нагретый до запредельных температур, исходит маревом, опутывает жгучими щупальцами пространство. Собираю всю волю, всю жизнь в одну точку. Сжимаю, трамбую, прессую до предела. Сейчас! Мир вокруг стонет. Я отпустил воображаемую точку, сжатая энергия с чудовищной силой начинает расширяться, сжигая основу этого мира, растворяя атомы. В вязкие лужи превращается асфальт. Черная сажа хлещет из пустых окон. Колдун вжимается в стелу – тоже на пределе. Выставляет перед собой руки, выхаркивает короткие слова в пространство. Я опустошен, опускаюсь на колено, держусь за верную шашку, пытаюсь не упасть.
Мощный рев режет слух. Какая-то невероятная какофония, гул, но сила такая, что и я, и колдун – дети в сравнении с ней. Действовать не могу, мухой вишу на липкой паутине, – воздух меняется, становится материальнее, высасывает оставшиеся крохи энергии. Просто наблюдаю. Торжествующая улыбка на обезображенном лице колдуна. Яркое свечение за его спиной. Удивление в бездушных глазах, сменяется страхом. Струпья обгоревшей кожи – его лицо. Боль. Гул исчезает, воздух прекращает впиваться в тело.
– Я слышу тебя, Ирэт. Не бойся милый, я помогу ему. Сейчас. – Нежный голос звучит из-за спины корчащегося от боли колдуна. – Я пришла. Я здесь. Я повелеваю.
Колдун кричит от боли, его тело растворяется в пространстве, становится прозрачным. Уже вижу, как сжимается его сердце, толкает кровь по организму. Вижу, какими хрупкими становятся сосуды, вижу девушку, стоящую за его прозрачной спиной. Словно одета в паутину из его кровеносной системы. Напор крови рвет потерявшую эластичность ткань, едва различимый колдун захлебывается красным потоком, хлынувшим в тело.
Сверкают изумрудные глаза, она улыбается, смотрит на меня:
– И ты здесь, мой старый друг? – смуглянка
«Веди нас от неистинного к истине. Веди нас от тьмы к свету. Веди нас от смерти к бессмертию», – санскрит.