Уральская Обь. Дмитрий Арбузов
И ещё более становится необъясним человек, склонный не замечать подобного противоречия… Почему он так поступает? Отказывается приложить силы найти единое гармонизирующее решение? Природа счастливого обывателя наиболее загадочна, ибо мотивы её благополучия именно неочевидны. Иногда я даже завидую таким людям, давно прекратившим всему удивляться. Ведь они и морально устойчивее, и увереннее идут по жизни. Вот только уверенность эта, без сомнений, ни к чему реальному не ведёт. Разве можно научиться любить, игнорируя, в спешке проходя мимо? Достигать безмятежного счастья, оставаясь равнодушным? И чувствовать вкус победы, не сбивая пальцы в кровь? Конечно, если рассуждать здраво – не быть увлечённым и не замечать подобных противоречий просто невозможно, но люди преодолевают такую невозможность порой даже вопреки желаниям своим, и вектор её преодоления является для меня огромной загадкой. Итог его и есть, видимо, тот искусственный мир зоопарков и пластиковых цветов, которым мы себя окружили.
Сегодня мы не лицемерим. Через часок, возвратившись в лагерь и отмывшись от крови, готовлю и ем пойманную «дичь» – рыбу в несколько раз аппетитнее любой магазинной, потому как добытую своими руками. Но мне грустно. Успокаивает только, что хариуса не было изъято из потока больше, чем необходимо. Готовим и малосолку: закидываем крохи соли в надрезанные хребтины, натираем утробные бока. Заворачиваем рыб в листья и укладываем под плоские камни – пускай отлежится! После всех приготовлений чувствую, как моё внимание притупляется и наступает пора умиротворения. Сердце подсказывает, что день, сотканный из тонкой паутины противоречий, прожит не зря. Видно так тому и быть, мелькнуло в голове напоследок, перед самым сном.
Сильная сторона материального
Все, приспособились: ходим исключительно по ночам. Палатку ставим под сенью деревьев или в тени кустистых оврагов. Иначе жить получается совсем невозможно. Плохо отдохнешь – будешь волочиться по горам, словно прошлогодний лист, невесть какими ветрами заброшенный в эти края. Ночные передвижения из-за груза сами по себе утомляют, что уж говорить о жарком дне! Расставаться с Пятиречьем, несмотря на его комариные нападки, было грустно. За короткий срок мы уже успели привыкнуть к этому уютному месту, особенно к рыбе. Форсируем Хойлу в месте брода и поднимаемся с дорогой в сопку. Наверху нас встречает плато, изредка перекинувшееся понизями, в иное время, как мы уже давно для себя уяснили, представляющими собой болота. Идем по этим неприглядным, разноображенным редкими лиственничниками, ландшафтам. Горы на отдалении, все так же синеют контурами справа, из-под ног то и дело вспархивают куропатки и отвлекают наше внимание притворным поведением раненой в крыло птицы от жёлтоватых птенцов, притаившихся в двух шагах от дороги и терпеливо ожидающих условного сигнала матери, заверяющего о полной безопасности. Перед рекой Труба-ю – широкий ручей, нами принятый было за саму реку Он предстал ровным