Пепел крестьянской Души. Василий Долгих
советскую власть накормить не могут». По толпе вновь пробежал сдавленный смешок.
Пробравшись сквозь толпу баб, Коротков постучал в дверь и когда она открылась, ловко юркнул во внутрь помещения. А ещё через некоторое время дверь распахнулась и на пороге появился Василий. «Ну, чо, гармонист, не били тебя эти изверги в темнице? А то пока самые главные комиссары у баб под подолами, может врезать им как следует?» – спросила Анна. «Спасибо вам, бабы и односельчане, за заботу обо мне. Век не забуду вашей доброты», – успел произнести слова благодарности Василий. «Не торопись радоваться. Эти звери от тебя не отстанут теперь», – с болью в голосе произнесла Анна и обратилась к толпе: «Расходитесь, бабы, по домам. Уже темно на улице и дети вас заждались. Да не забудьте выпустить из под подолов этих орлов ненасытных. А то может им понравилось там, так ещё домой принесёте как клопов». Послышался девичий звонкий смех, который перебивал отборный мат освободившихся от плена двух советских начальников.
Степан ждал друга недалеко от его дома. «С освобождением тебя, Василий Иванович», – поздравил он. «Это ты собрал народ у милиции?» – спросил Василий. «Все принимали участие в этом. Иван Колосов мысль подал, Варвара своих подруг привлекла для обхода домов, а я издали смотрел, как бабы комиссаров под юбки укладывали», – улыбнулся Аверин. «Зачем под юбки укладывали?» – не понял Василий. «А чтобы у них голова стала правильно работать. Да ты у Аннушки Колмаковой по случаю спроси. Она лучше меня про это расскажет», – уже откровенно смеясь, ответил Степан. Потом посуровел и сказал: «Воронко у вас продработники забрали в счёт непогашенных продразвёрсток». «Как забрали? Да я их поубиваю за него! Где он сейчас?» – взорвался Василий. «На общей конюшне. Только не советую я тебе туда идти. Вмиг снова окажешься в каталажке». «Эх, Стёпка! Ну чо же это творится на белом свете?! Вроде родился я человеком, а прав на жизнь у меня меньше чем у собаки! До каких пор это издевательство продолжаться будет? Зачем мне такая жизнь, если в ней я не имею никаких прав!? Пусть и её заберут, если она им так нужна!» – голосом отчаяния и разочарования произнёс Василий. «Не спеши так дёшево отдавать свою жизнь. За неё ещё и побороться можно», – посоветовал Степан. «Но как? Чо я могу сделать против этих безбожников и супостатов! Коммунисты хуже чумы. От той хоть можно уберечься или вылечиться, а от этих краснопёрых одна дорога – кладбище!» – не успокаивался Василий. «Потерпи немного, друг. Иван сказывал, что во многих губерниях Рассей восстания крестьян поднялись. Да и в нашем уезде то и дело вспыхивают стычки между мужиками и продотрядами. Не только ведь наши семьи они обкрадывают, а по всему уезду продразвёрстки собирают», – сказал Степан. «Если и в нашу волость придёт день возмездия, то я в первые ряды борцов с красной чумой встану», – твёрдо заявил Губин-младший. И как бы для успокоения себя, добавил: «Маманя с тятей поймут меня и не будут удерживать от такого поступка».
Известие