Трилогия Харканаса. Книга 1. Кузница Тьмы. Стивен Эриксон
Урусандера. У вас нет домашних войск, которыми обзавелись Высшие дома. Тебе интересно, чему мы научились, капитан? Мы знаем, что вашей армии больше нет. Вот какой урок мы извлекли.
– У нас никогда не было армии, Саграл, – возразил Хаут, и его вертикальные зрачки сузились, будто от яркого света. – Мы яггуты. Любое войско – это проклятие, а мы не питаем вкуса к войне. Когда мы сталкиваемся с глупцами, которые заявляют, будто они наши враги, то просто их уничтожаем. И мы знаем свое дело. Вы много столетий испытывали нас, и каждый раз мы отбрасывали вас назад.
– Мы приходили небольшими стаями, – прорычал Саграл. – А на этот раз нас явятся тысячи.
– Если прежде, Саграл, мы вполне довольствовались тем, чтобы отогнать вас прочь, убив лишь немногих, то теперь, когда явятся тысячи джелеков, нашей сдержанности придет конец.
Руск рассасывал кусочки сахара, поглощая их один за другим. И при этом не сводил взгляда своих маленьких глаз с Кории.
– Мы вернем ее домой целой и невредимой, капитан, – наконец сказал он.
– Ничего не получится, – медленно покачав головой, ответил Хаут. – Договор с тисте требует отдать в заложники кого-то из ваших сородичей. Нельзя одолжить жертву или заменить ее. Тисте примут только заложников-джелеков.
– Но они сами никого нам не предлагают взамен! – огрызнулся Саграл.
– Потому что вы проиграли войну. Вас поставили перед простым выбором: уступить или быть уничтоженными. Судя по вашему появлению здесь, понятно, какой выбор вы сделали, так что теперь либо живите с ним, либо снова ввязывайтесь в войну.
– Но джелеки не рабы!
Хаут взглянул на Корию:
– Ты считаешь себя рабыней, заложница?
Девушка знала, какого ответа он от нее ожидает, но ей хватило одной мысли о путешествии в обществе этих зверей, чтобы решительно заявить:
– Нет, конечно. Я тисте, рожденная в доме Делак. Я заложница яггутов, единственная, которая когда-либо у них бывала, и впредь они уже не получат другой. Через два года меня вернут моей семье. Яггуты заявили нам, что теперь они уже больше не народ и отказываются от всех претензий.
Саграл ударил кулаком по столу, заставив Корию вздрогнуть.
– Вот именно, дитя! Даже от претензий на тебя! И лишь из-за эгоизма Хаута ты все еще остаешься в его лапах! Мы доставим тебя домой, причем можем отправиться в путь уже на рассвете! Разве ты этого не хочешь? Или Хаут лишил тебя всякой воли к жизни? Сделал рабыней во всех смыслах, пусть он так тебя и не называет? – Джелек поднялся на ноги. – Даже тисте теперь презирают яггутов: эти клыкастые глупцы ничего собой не представляют. Они отказались от будущего и обречены на вымирание. Их город покрылся пылью, и им правит безумец! Послушай, заложница! Ты впустую тратишь здесь свою жизнь. Говоришь, что вернешься домой через два года? Но ради чего тебе оставаться?
Кория развернулась на стуле, глядя на потемневшее от ярости лицо Саграла, на его оскаленные зубы с заостренными концами и на глаза, в которых плескался вызов. Повернувшись к Руску, она спросила:
– Не взять ли его на поводок?
Внезапный взрыв