Рыцарь Шестопер. Новый дом. Фёдор Соколовский
напитка вдруг проснулся аппетит, и Василий, по примеру остальных «молочных братьев», набросился на закуски. Но тут тоже существовало некое правило, гласившее: между первой и второй перерывчик небольшой. Пришлось пить второй кубок. Третьему предшествовало возмущенное восклицание баронета:
– Да мы что, сюда жрать собрались? Давайте выпьем!
И продолжение банкета пошло как в лучших шедеврах постсоветской киноиндустрии. Появились легкость в размышлениях, бесшабашность, на все стало плевать, и даже скользнула интересная мыслишка: «Один день ничего не решает в этом Средневековье. Да и два тоже…»
На этом фоне появление барона и толпы радостно возбужденных красавиц с горой покупок прошло почти незамеченным. Ну прибыл, ну подсел сразу к столу и выпил здоровенный штрафной кубок. Ну попытался огорчить известием:
– За ваши головы объявлена огромная награда! Именно за головы. Глашатаи читают указ, в котором говорится, что вы жутко опасные преступники и вас следует убивать на месте. На дорогах не протолкнуться от рыцарских разъездов, отрядов наемников и небольших групп иных ловцов удачи. В нескольких кварталах Слуцка идут обыски, на воротах творится сущий кошмар. Всех здоровенных мужиков задерживают, ведут тщательное опознание. Уже есть убитые, которых по ошибке приняли за уголовника по клике Куча. Описание рыцаря Шестопера более расплывчатое и не совсем верное… – Барон замолк, всматриваясь в лицо Грина, и добавил: – Хотя опознать все-таки можно…
Но серьезность ситуации до сознания Василия уже не доходила:
– Подумаешь! Ха! На этом хуторе нас никто не найдет! Правда, Агап?
– К тому и веду, – кивнул тот, – что надо нам тут как мышки сидеть и носа никуда не казать. А весточки твоей родне и ближним постараемся тайно передать. Но тоже учитывать следует, что наши посыльные жизнью рисковать будут. Поэтому только и напишешь, мол, жив, здоров, нахожусь в безопасном месте.
– Давай бумагу! – немного оживился рыцарь.
– Вначале трапезничать закончим.
На том все и заглохло. Пили. Пели. Парились в баньке. Предавались плотским утехам. Поглощали немереное количество пищи. Проказничали, меняясь партнершами. Вернее, помогали в меру своих сил излечиться пациенткам данного санатория.
В общем, веселились настолько бурно и безоглядно, что гость иного мира упился окончательно. И порой Райкалин забывал, где он находится. Настолько ему гулянка напоминала лучшие образчики в среде новых русских конца двадцатого – начала двадцать первого века.
До смешного доходило: то выключатель попытается на стене нашарить рукой. То туалет с унитазом настойчиво ищет в сенях. То музыку пару раз настырно просил включить погромче «…эдакую, заводную! Чтобы тело само пошло вприсядку…». То особо смешную или пикантную сценку пожелает «заснять бы на камеру да в Ютьюб!». А напоследок вообще ляпнул, после особо интенсивной терапии с парой