Донбасский декамерон. Олег Измайлов
что примерно в 1880 году Любовь Федоровна (мать Павловой) была в услужении у семьи Поляковых. Внезапно она исчезла, почему – точно неизвестно, но можно предположить, что это было связано с ее беременностью. Биологическим отцом Анны, вероятно, является богатый банкир Лазарь Поляков».
Тут мы вспоминаем о караиме из Евпатории Шебетае, он же – законный отец Анны Павловой Матвей Павлов. Мог ли иудей Поляков попросить об услуге почти единоверца Шебетая? С оплатой хлопот, разумеется. Почему бы и нет? Но доказательств всему этому нет.
Хотя есть нестыковки. Почему Анна Павловна не была Анной Матвеевной? Рассказы о том, что отчество Павловна стало «сценическим именем», не выдерживает ни малейшей критики. Кроме того, кто устроил девятилетнюю девочку из нищей семьи (это если верить официальной биографии балерины) в престижное хореографическое училище? Кто оплачивал скромный, но достойный домик Любови Федоровны и Ани, в котором они жили все ее детство?
Вопросов, конечно, много, но ответов на них, похоже, не будет. И задаем мы их исключительно из жгучего интереса к жизни Павловой, которая была жизнью-подвигом.
Люди высокородные и богатые в имперские времена могли себе позволить многое, кроме открытого нарушения неписаных правил сословного общества. Только царям и его родственникам (да и то не всем) прощались вольности интимного свойства. Известно, что все русские монархи, за исключением Александра III, открыто жили с любовницами и даже приживали от них детей. Банкир Поляков тоже мог позволить себе кое-что в этом плане, но куда меньше монархов. Кроме общественного мнения ему пришлось бы объясняться с иудейской общиной, для которой он много сделал, но все-таки.
Да и вообще – если даже представить себе, что Поляков согрешил со своей прислугой, оно ему надо было светить эту интрижку?
Что касается самой Анны, пока она шла в гору, завоевывала имя, ей разговоры о происхождении были ни к чему. Антисемитизм в империи останавливался только на пороге банка. Танцовщице надо было с этим считаться. В ту эпоху в этом не было ничего необычного. Чарли Чаплин, например, тоже с этим считался, да и многие другие звезды сцены. Причем не всегда речь шла о еврейской крови.
Вот, скажем, звезда американского и британского кино 1930‑х годов Мерл Оберон официально родилась и выросла на Тасмании, оттуда переехала в Лондон, а уже оттуда – в США. Благодаря особенностям черно-белого кинематографа и обильному использованию косметики Оберон могла выдавать себя за уроженку Австралии. Но на самом деле она родилась не на Тасмании, а в Бомбее и принадлежала к небольшой общине англо-индийских метисов. Выдумывать новую биографию Оберон пришлось при переезде в Голливуд – среди ее предков были ирландцы, французы, индийцы и даже маори. «Белой» она считаться не могла, а соответственно ей не могли доставаться роли романтических героинь, ведь действовавший в то время «кодекс Хейса» запрещал показ в кино межрасовых любовных связей.
Надо отдать должное всем основным действующим