Луна убывает. Светлана Поделинская
А потом мы их убьем.
Эдгар ухмыльнулся, но улыбка вышла нервной и неестественной, а на дне его глубоких синих глаз темной взвесью плескался страх.
– Нет. Ты, наверное, шутишь? Это недопустимо. Я не позволю тебе рисковать собой. Ты – смысл моей вечности. Я мужчина, значит, должен преодолевать все трудности и защищать тебя, моя девочка.
Лауре было больно смотреть на Эдгара, зная, какая буря чувств бушует у него в душе под непроницаемой маской рассудочности и власти. Любовь к Лауре, своему потомку и единственному созданию, стала его уязвимым местом, и Дугальд безошибочно вычислил его. Но Лаура твердо ответила Эдгару:
– Я уже не девочка, мне пятьдесят лет!
– Я слышу это не в первый раз. Как вампиру тебе всего тридцать.
– Тридцать один, – упрямо уточнила Лаура.
– Это неважно. Наверное, должно пройти еще по меньшей мере пятьдесят лет, прежде чем ты перестанешь считать года. Я говорю тебе нет! Это может нанести тебе непоправимый урон, уничтожить как личность, свести с ума.
– Мне кажется, глава клана тебя побаивается, не зная точно, на что ты способен, – рассуждала Лаура, – поэтому и не вступил с тобой в открытую конфронтацию. Меня же сэр Дугальд не воспринимает всерьез. Но я достаточно хитра, чтобы ослабить его бдительность и втереться к нему в доверие. Я должна выяснить все о вампирах его клана, сколько им лет, какие у них способности. Кроме того, он обещал мне гарантии физической неприкосновенности.
– И ты склонна верить ему? – Эдгар рассмеялся со злой иронией. – Нет, Лаура! Ты вовсе не хитра, а простодушна, как дитя. И никуда не пойдешь! Это мое последнее слово.
Он ожидал от нее уступчивости и сговорчивости, но девушка лукаво усмехнулась улыбкой Чеширского Кота и промурлыкала:
– Зато я не все сказала. Вынуждена напомнить тебе кое о чем, милый! У меня есть право вето, и полагаю, настало время им воспользоваться.
Вид у Эдгара был настолько обескураженный, что Лауре даже стало жаль его. Такого удара в спину ее покровитель и возлюбленный явно не ожидал и не заслуживал. Он долго молчал, обдумывая каждое слово, прежде чем ответить.
– Я вправе запретить тебе как твой создатель, и ты не сможешь ослушаться, Лаура, – вкрадчиво произнес Эдгар, и в его речи отчетливее послышался польский акцент, выдавая волнение.
– Нет, ты этого не сделаешь, – процедила Лаура. – Прими, наконец, тот факт, что я выросла и готова отвечать сама за себя! Ты слишком баловал меня, холил и лелеял, как нежный цветок. Теперь ты должен позволить мне принимать самостоятельные решения. Иногда даже жизненно важные, касающиеся нас двоих!
Волосы Лауры взметнулись, хотя день был безветренный, а глаза налились яростью, засветились пронзительной лазурью. Эдгар уловил в ней отголоски своей силы, узрел собственное отражение. И это ему нравилось: Лаура была восхитительна. У него получилось безупречное создание, смелое и жизнеспособное. Эдгар от всей души гордился ею, но панически боялся потерять.
– Это