Невидимые руки, опыт России и общественная наука. Способы объяснения системного провала. Стефан Хедлунд
этом не подлежит сомнению, что лучшим историческим примером воплощения теорий Просвещения в реальные политические действия была не Франция, а Америка с ее Американской революцией. При составлении «Декларации независимости» в 1776 г. Томас Джефферсон явно черпал вдохновение в трудах Руссо, например, во вступительных словах «Общественного договора»: «Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах»[139]. Американская Конституция, принятая в 1787 г., во многом опиралась на введенные Монтескье понятия разделения властей и системы сдержек и противовесов. Джеймс Мэдисон, формулируя в 1789 г. 10 поправок к Конституции, черпал вдохновение в трудах Вольтера. Не будет преувеличением сказать, что отцы-основатели американской республики воплотили на практике то, что philosophes всего лишь описали в своих работах. Занимательно также, что еще один француз – Алексис де Токвиль – стал автором одной из самых важных книг о достижениях американцев.
Мы можем завершить эту тему, проведя параллель между Токвилем и другим знаменитым французским путешественником – маркизом де Кюстином. Прочитав в книге Токвиля «Демократия в Америке» знаменитое предсказание о том, что будущее принадлежит Америке и России[140], Кюстин решил стать, как выражались некоторые, «Токвилем России». Однако результаты трудов этих двух авторов оказались разительно непохожими. Токвиль отправился в Америку, чтобы изучать демократию, и вернулся вдохновленный увиденным. Когда в 1839 г. Кюстин отправился изучать Россию, он надеялся обнаружить там лучшую альтернативу французскому режиму, однако вернулся из своей поездки глубоко разочарованным человеком. Его книга «Россия в 1839 году» остается классической работой о самодержавии в России в XIX в.[141]
Контраст между книгами Токвиля и Кюстина важен для нашей дискуссии преимущественно потому, что подтверждает, насколько важны для строительства либеральной демократии и рыночной экономики, основанной на системе правил, те проблемы, которые воплощает понятие «общественного договора». Этот контраст также указывает на основополагающую причину, по которой российское развитие пошло по столь радикально иной траектории. В последующих главах мы еще много скажем на эту тему. Сейчас же обратим внимание на развитие более узкой экономической науки, которое со временем привело к появлению современного экономического мышления и экономической теории.
Неоклассическая революция
В то время как труды французских philosophes преимущественно касались вопросов государственного устройства и обеспечения гражданских прав и свобод, наиболее важный вклад англичан и шотландцев касался проблемы экономического либерализма. Как мы уже отмечали, основной идеей Адама Смита, воспринятой обществом, была идея laissez-faire – политика развития рынков при минимальном вмешательстве со стороны государства. К этому можем добавить влияние ньютонианской механики. Как мы тоже уже отмечали, именно она убедила многих мыслителей периода Просвещения,
Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969. С. 152. Во французском оригинале говорится: «L’homme est né libre, et partout il est dans les fers».
Этот отрывок из самого конца первой книги звучит так: «В настоящее время в мире существуют два великих народа, которые, несмотря на все свои различия, движутся, как представляется, к единой цели. Это русские и англо-американцы. Оба этих народа появились на сцене неожиданно. Долгое время их никто не замечал, а затем они сразу вышли на первое место среди народов, и мир почти одновременно узнал и об их существовании, и об их силе». См.: Токвиль А. де. Демократия в Америке. М.: Весь Мир, 2000. С. 296–297.
Custine A. Empire of the Czar: A Journey through Eternal Russia. New York: Doubleday, 1989. Оригинал был издан в 1843 г. под названием «Lettres de Russie». Запрещенная в России, эта книга 6 раз переиздавалась во Франции и была переведена на английский язык (на русском языке книга вышла полностью под названием «Россия в 1839 г.». –