Ирма. Виктория Повольнова
мироздания, что нам преподают в школе экстрасенсов, такое быть не мошло. Теория мироздания экстрасенсов кардинально отличается от той, что признана во всём мире. Даже другие философские позиции о жизни человеческой лишь отдалённо приближены к правде.
Душа может существовать в трёх мирах и существует она всегда лишь в телесной оболочке. Призрак – это не душа, это разум, мозг, – называйте, как хотите, – умершего человека. Он и бродит, вызывая дискомфорт у живых. А душа постоянно перерождается либо в нашем мире, либо в Мире Мёртвых душ, или Мир Гоголя, – как называют его между собой экстрасенсы. Мир Гоголя своеобразный ад, которым пугают в церквях. Все очень сильно нагрешившие души после смерти своей телесной оболочки и разума попадают в Мир Мёртвых душ и там снова перерождаются в людей. Бессмертных людей.
Иными словами, если Ирма умерла, её душа либо должна была переродиться здесь, либо попасть в Мир Гоголя и переродится там. О призраке её разума никто и никогда не говорил, а значит, и не находил, следовательно его нет. То есть моя теория не состоятельна.
Ну, либо Ирма была не та, за кого себя выдавала.
Холодок пробежал по спине от этой мысли. Даже думать об этом не хочу.
Я стояла на берегу быстрой речки Берёзка. Здесь начиналась её самая широкая часть. Просто не верится, что когда придут холода лёд заставит эту беспокойную воду остановить своё течение.
В руке я сжимала брошь в виде ветки рябины с красными рубинами.
После того разговора с папой страх почти полностью меня отпустил и я начала задаваться вопросами, что ищет Ирма, о чём было стихотворение? И вот уже две недели я почти каждый день прихожу на место, где когда-то стоял дом знаменитой целительницы. Первые несколько дней меня непрестанно тянуло в лес, но я боялась. Боялась заблудиться. А потом я решила просто довериться броши. Крепче сжимая её в руках, я шла туда, куда меня тянуло.
Пару дней назад я вышла к этой части Берёзки. Речка протекала не так и далеко от места, где стоял дом Ирмы. Мне здесь нравилось. Но большой дуб с раскидистыми и толстыми ветвями, что рос почти на самом берегу, вызывал у меня непреодолимое чувство тревоги. Я старалась держаться от дерева подальше. Под самым деревом рос небольшой куст с самыми кривыми и уродливыми ветками, что я когда-либо видела. Возможно летом, когда он был покрыт зелёной листвой, куст смотрелся не так и плохо. Но сейчас в начале октября, он напоминал осьминога с множеством изломанных щупалец.
Брошь лучше всякого навигатора выводила меня из леса и снова заводила сюда. Из многих источников было известно, что Ирма очень любила лес и могла сутками в нём пропадать, напитываясь его энергией. Но почему-то дальше речки меня пока не тянуло. Будто здесь была окончательная точка её путешествий.
И вот тут появлялся ещё один вопрос: почему в другой части леса брошь меня привела к разрушенной часовне? Если сейчас наследие Ирмы ведёт меня к её любимым местам, то возможно, часовня помещика была одним из них?
Постояв немного на берегу, я вернулась обратно. На прощание, погладив стволы берёзок-подружек,