Клуб Вечности. Мертвец. Елизавета Левинская
м, где я буду ждать.
Смуглая кожа, обтягивающие брюки и маленькая светлая сумочка – придется унести её с собой, чтобы решили, что я её ограбил.
Сглатываю от подступившего голода. Какая-то часть меня беспокоится. Новое, невнятное чувство. Сердце неприятно заходится в страхе. Но то, что управляет телом спокойно.
Девушка входит во тьму, и я настигаю её.
Одно движение чтобы поймать. Другое, чтобы закрыть ей рот. Третье чтобы замести следы. И четвертое – чтобы насытить свой голод.
Она бьется в конвульсиях, жизнь алой струей вытекает из её вены в мои губы.
Вкусная. Она насытит меня на несколько дней. Ещё несколько дней, пока я ищу Её.
Осторожно кладу мертвое тело на асфальт, рука путается в её мягких волосах.
Приподнимаюсь над ней. Красивая. Если бы не разодранная мною шея, она была бы похожа на сломанную куклу. Ей не повезло попасться мне, когда я был голоден.
Но это не Она. Запах Её другой. Манящий настолько, что кружится голова, будто я пьянею.
Оглядываюсь. Её запах всё ближе. Я всё ближе к ней.
Выхожу из двора через ту же арку. Каждый мог шаг отскакивает эхом от бетонных стен.
Иду. Кто-то идёт мне навстречу, случайно толкает, но у меня нет желания думать о них. Я ориентируюсь только на запах.
Он усиливается. Невыносимый. Сладкий. Свежий. Светлый, как лучи рассвета, что пробиваются через листья деревьев. Я одержим этим запахом. И это приятно.
Я застываю. Дом. Такой же, как и все вокруг, невысокий, убогий, серый. Но он отличается от других. Я заглядываю в окна. Не понимая, что именно я ищу. Но понимаю, что это Её дом. Я никогда не видел Её. Не знаю имени.
Но я её нашёл.
А значит, скоро я полакомлюсь уже Ею.
Скоро.
_______
Просыпаюсь тяжело. Хотя и как обычно в последние дни. Где-то уже больше месяца я практически не сплю. Голова гудит. Включаю ночник рядом с постелью.
Выхожу из спальни, босыми ногами. Захожу в ванную и со всей дури брызгаю себе в лицо холодной водой, чтобы прогнать наваждение.
Дурацкий сон. Ужасный, мерзкий, страшный. Но ощущение реальности и привкус крови той безымянной девушки так и остаётся на языке.
Заглядываю в глаза своему отражению. Если эти безумцы вокруг такие как Лёша или Берт правы, и каждый мой сон вещий… То это существо было реальным?
Эта мысль не даёт мне нормально дышать. Так.
Я опираюсь на раковину, смотрю снова на своё отражение. Последнее, что я хочу делать, это раскрывать душу перед Бертом, но кажется, придется.
Если то, что я видел, имеет хоть какое-то отношение к реальности. То это значит, что кто-то в опасности. И только я знаю об этом?
Я же не могу сидеть сложа руки.
Точно знаю, на кого ты охотишься
– Ухо, – строго говорю я.
Приходится оставить тонкую кисточку и выглянуть за мольберт. Чёрная тонкая кошка, сидит на диване напротив. Смотрит на меня будто барыня на нерадивого слугу.
Это странно, но в кошачьем своём воплощений Рита ведёт себя будто противоположно человеческому. Ведь в человеческой ипостаси она стеснительная, робкая, по-детски неловкая, и этим очень милая.
Зверем она дерзкая, себе на уме. Приходиться верить Берту в том, что особенность аниморфа, это не просто воплощение в разных животных, но и то, что это буквально две личности, перетекающие одна в другую при этом перевоплощений.
Ещё одна странная новая реальность, с которой нужно учиться жить.
Невинная девочка, которая превращается в сильное, хищное, самостоятельное животное.
Она верит Берту без конца, она любит его, как отца, как брата, наставника. Но зверем, она будто бы насторожена к нему.
А вот мне она доверяет будто бы, в обеих ипостасях. Это странно, но я уже привык к странностям. В конце концов, я единственный, с кем она общается кроме Берта. И, в какой-то степени, я теперь ответственный за неё. Ведь без меня, вокруг неё останется снова тьма и Берт.
Ещё неизвестно, что хуже.
Кошка уводит взгляд и снова ведет ухом.
– Рита. Ухо. Я его и рисую, это дерганье мне мешает, – произношу я.
Кошка дергается всем телом, отворачивается от меня и явно прислушивается. Ловко спрыгивает и нервно дёргает хвостом.
Берт вернулся.
Я накрываю незаконченный рисунок и сам едва сдерживаю нервный тремор. Всё-таки, я в плену, и именно появление Берта об этом мне напоминает.
Хотя этот плен комфортный, у меня отдельная комната, кровать, своя душевая. Берт постарался быть радушным хозяином, принёс мне всё для рисования, чтобы я не скучал. Но я уже почти две недели не выхожу на улицу. Как и Рита. И чувствую, что начинаю постепенно сходить с ума.
Всё больше подозреваю, что Берт врёт нам о силе той опасности,