Клуб Вечности. Мертвец. Елизавета Левинская
три. Давай сразу разберем. Рита прекрасная девочка, и я очень привязался к ней, на самом деле. И она лучшее, что есть в твоем доме. Но она ребёнок для меня. И наше с ней общение, – я задумался, как-бы передать свою мысль. – Не имеет никакого двойного дна, как тебе могло бы показаться. Мне просто нужен кто-то с кем я могу просто поговорить в этом доме, поскольку я не могу никуда выйти. Я сказал достаточно понятно, или мне нужно изъясняться в твоем сложном стиле? Ты скажи – я научусь.
– Мне всё ясно. Но это не значит, что я тебе верю на слово, – протягивает он. – В каком таком стиле? – спрашивает он после паузы.
– Стиль твой в том, что вся эта длинная речь поместилась бы одно предложение: «полезешь к Ритухе – вырву то, чем полезешь. С корнем». Кратко, быстро и доходчиво. Краткость – сестра таланта, знаешь ли.
Пауза.
– Это твой стиль.
– Потому что я, в отличие от некоторых, состарюсь и умру. У меня нет времени так долго разглагольствовать.
Он смотрит на меня. Думает о чём-то и отворачивается, погрузившись в свои мысли.
Берт бредет на кухню и я за ним. Хотя совсем не хочу есть.
Сажусь за стол. Берт не садится, он опирается спиной о стену и берет гранат со стола и медленно достаёт себе зёрна. Я не видел, чтобы он когда-то ел что-то кроме гранатовых зерён.
Надо поговорить с ним о моих снах. Но я не могу начать разговор. Будто приглашать Берта, которому я не доверяю в свой разум, свою душу. Может быть, это просто сны? В конце концов. Я преследую женщину чьего лица не знаю Не нужно быть Фрейдом чтоб понять, что я преследую Леру, которая потеряла лицо.
Мои мысли сбивает Рита, влетевшая на кухню. Теперь она в человеческом облике, одетая в серый спортивный костюм.
– Вы знаете, на четырех лапах гораздо удобнее передвигаться! Вообще всё удобнее, когда ты кошка. – с этими словами она открывает холодильник, и проговорив "мясо-мясо-мясо" стала искать себе еду.
– Тогда и спать будешь на коврике, у порога, – не моргнув ответил Берт.
– Ой-ой-ой, – отвечает Рита. Она наклоняется, копаясь в холодильнике и я отвожу от неё взгляд, чтобы Берт не думал, что я рассматривал её фигуру. – Ой, вяленное мясо… обожаю! Спасибо, Бертик!
Она показательно громко целует его в щёку.
«Бертик» – так вообще можно склонять его имя?
Взгляд падает на тонко нарезанные ломтики мяса, и мне становится дурно. Хоть что-либо напоминающее плоть и кровь снова вызывают ощущение сна. Во рту появляется мерзкий металический привкус. Отворачиваюсь, и наливаю себе воды из графина. Кажется, сегодня я есть не буду.
– Всегда пожалуйста. Олег, ты бы тоже ел. Иногда.
Отмалчиваюсь, Рита отвечает за меня.
– Ой, он и ест плохо и спит. Совсем плохой, – Рита с явным удовольствием, отгрызает себе большой кусок. Я давно заметил, что хлеба она почти не ест, как и овощей. Только мясо, причём чем ближе к сырому, тем более она довольна.
Жуя, она продолжает.
– Ты бы пофелил его на фердаке? Там водуха бофе.
– Где?
Заметив