Досчитать до семи. Яна Никишина
мою жизнь, – её глаза блестели от напряжения, а пальцы судорожно сжимали ремешок сумки. – Глупо было уехать из дома, цепляясь за нитку, которая, как я думала, вытянет меня из бедности и одиночества.
Она опустила взгляд, словно боялась, что его спокойствие сейчас обесценит каждое её слово.
– Я ведь думала, что наконец смогу на что-то рассчитывать, что в этот раз не останусь одна во всём этом хаосе.
– Что ты хочешь этим сказать, Марсела? – Он опустил руки, словно пытаясь удержать себя от резкого жеста. – Пока ты не сказала что-то, о чём пожалеешь, дай мне наконец-то ответить.
Марсела опустилась на стул, чувствуя, как ноги подгибаются от тяжести и напряжения. Она прикрыла лицо руками, словно пытаясь скрыть слёзы, которые всё равно пробивались сквозь пальцы.
– Я позвонил в школу детей и говорил с их директором, – сказал Эрнандо, стараясь говорить спокойно, чтобы не нагнетать атмосферу. – Он мне сказал, что сегодня сборная выступает на чемпионате в San-Sebastián. А знаешь, что самое интересное? – Эрнандо выдержал паузу. – Что на этот чемпионат дети допускаются при предъявлении согласия и у директора есть твоё согласие, Марсела.
Внезапно её охватило чувство ясности, и она осознала, что забыла об этом важном моменте. Вспомнив, как с легкомыслием подписала согласие для допуска Хулио к чемпионату, она почувствовала, как внутри нарастает упрек к самой себе.
– Я так больше не могу, Эрнандо, – Марсела замерла, тяжело выдохнув, как будто огромный камень свалился с её плеч. Но это чувство продлилось недолго.
– Эрнандо… – произнесла мама, глядя на него с тревогой. Она схватилась за живот, а лицо исказилось от боли. Её глаза расширились, и она медленно наклонилась вперёд, показывая, что схватки уже начались. С каждой секундой всё больше накатывала волна напряжения, и в голове крутились лишь мысли о том, что скоро она вновь станет матерью.
Полночь окутала улицы темнотой, когда Эрнандо тихо вошёл в дом. Его шаги издавали едва слышный звук по скрипучему полу. Он сразу направился к детской комнате в надежде, что Хулио вернулся домой и все уже лежат в своих кроватях. Войдя в комнату, он заметил, что место старшего сына по-прежнему пустовало.
– Лаура, ты видела Хулио? – спросил он, присаживаясь рядом.
– Нет, – она оторвала взгляд от страницы, пожав плечами, и ответила с некоторым безразличием.
– Весь день вы были одни? – продолжал он, пытаясь собрать информацию о том, что происходило, пока его не было.
– Я утром проводила младших до школьного автобуса, – ответила Лаура с лёгкой усталостью в голосе, – а после занятий их привёз назад школьный священник. У него лекция была в младших классах, вот и захватил заодно.
– А вечером вы чем занимались?
– Ничего страшного не произошло. Телевизор включили у вас в комнате, мелкие вели себя тихо, и даже не ссорились, как ни странно, – ответила она небрежно.
Эрнандо осмотрел комнату, его взгляд задерживался на беспорядке, оставшемся после ухода Марселы.
Прищурившись,