Эригена и не только. Роман Воликов
и на континенте, отринули как вчерашний день. Я имею в виду древний языческий мир, пусть и прикрытый христианской маской. Отсюда его интерес к восточному богословию, которое даже у лучших его умов – Василия Великого, Григория Нисского, Боэция, тех же Ареопагита и Максима Исповедника (11), всё проникнуто языческой философией, тлетворным влиянием Афинской и Александрийской школ (12). Я не считаю себя ортодоксом, но искренне верю, что умершее однажды, умерло навсегда. Явление Христа показало новый путь народам, новым народам, в первую очередь, а старые народы и их идеи должны остаться в старой истории, как напоминание, но не как путеводная звезда и предмет для подражания.
– Тогда его мог убить любой, кому не по душе античное прошлое, – сказал я.
– Не упрощай мои слова, дорогой брат, – сказал Оксомий. – Думаю, что на месте происшествия, в аббатстве Малмсбери, ты быстро разберёшься, что к чему. Полагаю, что это был несчастный случай, Иоанн Скотт ведь немолод. Не советую тебе вновь обращаться с расспросами к другим философам нашей школы, вряд ли они будут так откровенны, как я.
За три дня до наступления сентябрьских ид я и брат Тегван добрались до аббатства. Оно неплохо укреплено, огорожено высоким деревянным частоколом, здание капитула и церкви каменные. Монастырская галерея построена из добротно обструганных сосновых бревен, покрыта гонтом. При удачном стечении обстоятельств можно держать оборону от данов, пока не подоспеет помощь. Впрочем, надеюсь, что наш славный король Альфред скоро покончит с этим «бичом божьим», вечная слава и долгих лет нашему королю, победителю Гутрума (13).
– Язычники приходили сюда один раз, – сказал брат Тегван, будто прочитав мои мысли. – Я был тогда мальчишкой, первый год в монастыре. Их конунг оказался неглупым человеком. Он поверил аббату Этельварду, что единственное сокровище, которое есть в монастыре – книги. А немногую серебряную утварь и запасы провизии мы отдадим добровольно. «Книги мне не нужны, – посмеялся дикий дан. – А рабы из монахов бестолковые, купцы-рахдониты (14) не берут их на продажу. Отдавайте то, что назвали и молитесь дальше своему чумному богу».
– Ты давно живёшь в Малмсбери?
– Всю жизнь. Принял обет двенадцатилетним, а в этом году мне исполнится сорок. Я наполовину бритт, по отцу. Наш народ среди изгоев, сам знаешь. Монастырь был для меня лучшей юдолью, так моя мать решила после гибели отца. Это – правда, вся моя жизнь проходит в молитвах и чтении книг.
– Любишь книги?
– Очень люблю. Когда брат Иоанн назначил меня библиотекарем, я был счастлив.
– Сколько всего монахов в аббатстве?
Мы отдыхаем на невысоком холме в полумиле от монастыря, его хорошо видно сверху, дымок из кухонной печи струится вверх, растворяясь в прозрачном воздухе. Тихо, природа застыла в ожидании осени.
– Восемнадцать, – говорит брат Тегван. – Без Иоанна Скотта.
– Тебя ведь