Колыбель времени. Эвелина Грин
Эверилд отпустила ее волосы, с удовлетворением отойдя.
– Значит, я права. Так заткнись и не учи меня жизни, блядь малолетняя! – Миранда как рыба открывала рот, а потом разрыдалась, осев на пол.
– Он обманул меня. Предал. А я влюбилась в него, с первого взгляда влюбилась. Думала, он меня возьмет в жены. А он сказал, что я ему нужна была как подстилка! Что мне оставалось делать, как не избавиться от ребенка? Да, Эверилд, я такой же монстр, как вы. Только я убила собственного ребенка, а вы – чужого. Мы очень с вами похожи. Я кормилицей согласилась стать только из-за того, что надеялась искупить свой грех. Я думала, если выращу чужого ребенка, то духи меня простят! – она рыдала и размазывала слезы по щекам.
Было ли Эверилд жалко ее? Нет. В свое время ее никто не пожалел, когда ей так же было плохо. Все ее презирали, считали грязной, никчемной. Она с молчаливым равнодушием смотрела на слезы своей рабыни. Она плакала полчаса, как только Эрик не проснулся?
– Вставай, пойдем за перчатками, – холодно повелела Эверилд.
Кормилица поднялась, у нее дрожали ноги. Эверилд бросила мимолетный взгляд на ребенка. Он спал. Вампирша стремительно вышла из комнаты. Миринда последовала за ней. Они прошли коридор и спустились на нижние этажи, в подземелье, справа и слева находились комнаты. Она зашла в третью по счету, с треском распахнув дубовую дверь, и посмотрела на мертвенно-бледную женщину – под глазами круги, сильно похудела. Она держала готовые перчатки в руках.
– Госпожа, ваши перчатки готовы.
Она их протянула с брезгливой гримасой, но за этой гримасой скрывалась дикая душевная боль. Женщина словно обезумела от горя, столько пустоты и отчаяния было в ее глазах.
– Вы можете делать со мной, что хочется. Я больше не хочу жить. Вы убили моего ребенка, а остальных троих продадите в рабство, я не хочу видеть, как они мучаются, я не хочу на это смотреть.
Только Эверилд забрала перчатки, как несчастная мать извлекла кинжал из складок одежды и вонзила себе в сердце.
Эверилд не обратила на это внимания, примерила перчатки, сидели они хорошо, в них было комфортно, она вертела рукой так и эдак, сжимала пальцы в кулак и разжимала, вращала кистями – они иногда выгибались под неестественным углом. Ничего не жало, рука двигалась свободно. Новые перчатки Эверилд доходили ей до локтя. Она с нежностью поцеловала их, ей казалось, что они еще хранят детское тепло.
Эверилд ощутила рядом движения и резко оглянулась, Миринда бросилась к женщине:
– Нет! Нет! – закричала она. – Ты не можешь умереть, когда победа так близко.
Эверилд напряглась, кажется, среди рабов зреет заговор, надо будет предупредить пиратов.
– Отличная работа. Эй, кто-нибудь за дверью, уберите труп! – крикнула она и сглотнула: жажда обожгла горло.
– Я, пожалуй, пойду, а ты помни, что уже через час мы отплываем, – обратилась вампирша к Миринде.
Эверилд вышла из комнаты и поднялась наверх, голова кружилась. Накатила какая-то слабость, неужели в воздухе распылили наркотик?