И пожнут бурю. Дмитрий Кольцов
догадавшись узнать у своего непосредственного начальника – циркового врача, всю интересующую информацию. Однако, чтобы не оказаться в луже и не проиграть эту схватку, решил добить старика и таки получить то, за чем пришел:
– Ну, господин Скотт сегодня рано лечь спать решил, – снова лукавя и отводя взгляд, произнес Моррейн, ожидая реакции Буайяра, поскольку тот знал, что доктор Скотт никогда не ложится рано, предпочитая работать по ночам.
– Ты, видать, умом тронулся или перепил сегодня, всякий бред обсуждая с птенчиками цирковыми? – Буайяр был явно недоволен присутствием Алекса, но продолжал вести себя сдержанно и хладнокровно, говоря совершенно монотонно, – думаешь, мне не известно, что доктор Скотт в это время еще работает?
– Позвольте, месье Буайяр, я нисколько не сомневаюсь в вашей проницательности и мудрости, однако вы с полудня не виделись с доктором Скоттом и не можете знать наверняка, спит он сейчас или работает. Я же, напротив, перед тем, как пройти к вам, заглянул в докторский шатер, проверить, как идет работа у доктора. Обнаружив, что работа не идет вовсе, а доктор мирно отдыхает в своем кресле, я решил пройти к вам, так как вы точно спать не должны были, ведь руководить демонтажными работами только вам под силу, да и только вам по чину.
Здесь старый шпрехшталмейстер (не ругайтесь за это слово, просто оно красивое), понимая, что проверить слова Моррейна не удастся, так как оставить свой пост он не может, решил все-таки не сдаваться и продолжить битву разумов:
– Ты мне надоедаешь, Александр. Объясни мне, откуда в тебе это желание быть первым везде и во всем? Ты что, в детстве каши мало ел, или у тебя отметки в школе были низкими?
– Никаких комплексов, месье Буайяр. Лишь искренний интерес, если который мгновенно не утолить, будет очень сильно жечь очень долгое время.
– Oh, mon Dieu33, ладно… раз ты такой настырный, можешь кровь мою пить всю ночь, то лишь бы ты от меня отстал…
И как только Буайяр приготовился, к невероятному восторгу Алекса, рассказать о личности новоприбывшего, обрушился стальной трос, державший последнюю не снятую конструкцию Большого шатра. И кстати, начальную фразу Буайяра на чистом французском необходимо было написать лишь для придания этому атмосферности, чтобы вы не забыли, что дело происходит во Франции. Вернемся к происшествию, оборвавшему речь старика. Трос упал прямо около Буайяра и Моррейна, так что первый немедленно приказал второму убираться, что тот поспешил сделать, дабы не втягиваться в неприятности. Всю оставшуюся ночь работники продолжали демонтировать шапито, разбирать конструкции. Алекс Моррейн же, как и многие другие, в том числе и канатоходка Клэр Марис, также, как и Алекс, убеждавшая прекратить ни на чем не основанные предположения по поводу личности новоприбывшего, придя к себе в шатер, попутно заглянув-таки в шатер доктора, посмотрев, что Герман продолжает что-то писать, очень удрученно продолжал делать догадки. Наступал новый день, и цирку «Парадиз» необходимо было покидать Марсель…
Глава
О, мой Бог (