.
крынку. Пей, ешь, да и иди. Неча время тратить. И так хлопот да забот полно.
– Спасибо за еду, – поблагодарила Агата. – А сама то ты уже за стол садилась?
И хоть злая старуха эта была, а все Агату бабушка родная Яговна в почете к старости воспитывала. Вот и сейчас, прежде чем есть самой, поинтересовалась девушка у хозяйки избы, на костях стоящей, сыта ли та. Да сама себя за то и укорила в сердцах.
– Ишь какая заботливая! – не то засмеялась, не то закаркала колдунья. Уж больно смех ее на воронье карканье подходил, что аж жутко делалось. – Ты о себе думы думай. Ешь да иди. Да вопросы глупые больше не задавай. А то осерчаю и голодной в лес отправлю.
Выпила Агата молока да за пряжу села. Прядет кудель, а руки будто так и порхают. Ладной нить выходит: тонкой да ровной. Никогда Агата бездельницей не была, всему ее Яговна научила. Но так ладно да славно не выходило никогда кудель прясть. Будто сама нечистая сила ей помогает.
Вьется веретено, ниточка, скользит между пальцами. Да так ловко, что не по себе даже.
– Словно не сама пряду, а нечистый кто помогает, – сказала вслух Агата, а старуха услышала, да снова закаркала-засмеялась, девушку пугая.
– Нечистый? А сама-то больно чистая? Головешка березовая ее вырастила, а она чистой себя считает да светлой! Никак в Правь собралась? Хар-хар-хар, – засмеялась старуха.
А отсмеявшись, продолжила:
– Да тут любой волкодлак, деревню задравший, и то чище тебя будет. Али забыла, как сарочинов сгубила?…
Старуха по-птичьи наклонила голову и посмотрела на Агату, которая отложила кудель, сжимая ту в пальцах.
Слова лесной колдуньи словно нож острый вошли в сердце девушки.
– Не бледней, – отмахнулась старуха, – а то ещё какую глупость придумаешь. Решишь в реке Смородине душу свою на спасение отдать да заменить кого собой. А там всяк свой век коротает. Негоже в ход жизни лезть без ума, без разумения…,– недовольно проговорила она. – А ты, чтобы какой дурости не сотворила, слушай, кто ты да почему здесь. Потом я хотела поведать тебе это. Да, видно, время само лучше знает, когда то надобно.
Глава 16. Клубочек
– Мара ты, самой богини Морены ученица. Честь тебе великая выпала. Да люди-то глупые. Ты как родилась, да как родители твои узнали, для служения кому ты рождена, так и отнесли тебя в лес. Я и нашла тебя. Да только куда мне с дитем малым возиться! Потому и Яговна, что чурбаком березовым была, тебе нянькою и стала. И неча больше болтать попусту. Иди давай. Да до заката взад верстайся. Ни к чему тебе в лесу после захода солнца быть.
Агата же получившиеся из кудели паучьей нити смотала в клубочек, да вышла за порог.
Обнял ее лес дремучий своими запахами. Сырость да туман лизнули ее ноги. Запах прелый листвы окутал, словно шалью, да грибной запах лег перед ней дорожкой.
Спустилась Агата по ступеням с крыльца, а как ступила на землю, так и увязла нога ее в кочке болотной. Шагнула она другой ногой, и снова под ногами не земля твердая да родная, а топь вязкая да опасная.
– Бабушка,