Мед его поцелуев. Сара Рэмзи
ее снова, он может решить, что уж лучше отдать ее замуж. Надо было уйти из библиотеки, как только Малкольм там появился. И никак не следовало наслаждаться беседой. Неужели для утраты здравого смысла ей достаточно смеха и лунного света?
Она опомнилась прежде, чем случилось что-то ужасное. Но хотя она не желала его – не хотела желать его, – ей до сих пор не хотелось сталкиваться с Пруденс. И пусть казалось, ни он, ни Пруденс не интересовались друг другом, Пруденс наверняка не понравится назойливость Эмили.
А если Пруденс узнает, насколько Малкольм был близок к тому, чтобы поцеловать Эмили в библиотеке, что станет с единственным шансом Пруденс освободиться от матери?
Эмили взялась за перо. Она еще утром устроилась на кровати, распаковав подставку для письма, но с тех пор больше грезила наяву, чем писала. Ей оставалось лишь держаться подальше от Малкольма и надеяться, что леди Харкасл передумает выдавать Пруденс замуж ради возвращения в Англию.
Пальцы неудачно перехватили перо, и на коже расцвела чернильная клякса. Эмили тихо выругалась. Ей нужно работать, а не смотреть в пространство, позволяя чернилам течь по руке. Она опустила перо к бумаге и начала писать.
Вероника медленно шла по каменному коридору, с каждым шагом приближаясь к собственной гибели. Пламя факела дрожало от любого дуновения, словно в конце прохода дремало огромное чудовище, чье холодное зловещее дыхание с каждым выдохом грозило потушить огонь. Потребует ли ее похититель объятий этой ночью?
Эмили застонала и начала решительно зачеркивать каждую написанную строчку. Способность писать исчезла после встречи с Малкольмом в библиотеке. Если она останется в Шотландии, роман выйдет настолько отвратительным, что даже ее жадный издатель не рискнет его напечатать, опасаясь скандала.
В дверь тихонько постучали. Пруденс заглянула в комнату, не дожидаясь приглашения Эмили.
– Милли, разве ты не проголодалась? Мне так не хватало тебя за завтраком.
Эмили махнула рукой, приглашая ее войти. Она не хотела смотреть Пруденс в глаза, но лучше уж так, чем биться головой о подставку для письма.
– Служанка принесла мне рулет и немного шоколада примерно час назад… Или уже два?
Пруденс закрыла дверь и присела на край кровати.
– Я бы посоветовала тебе лучше следить за здоровьем, но я сама плохо ем. Тебе непременно нужно увидеться с нашими матерями – вчера вечером они выпили столько наливки, сколько всему Воксхоллу хватило бы на пару недель.
– Это ведь шутка? – спросила Эмили, отставляя подставку для письма и оттирая салфеткой испачканные чернилами пальцы.
– Чистая правда. Твоя мать, наверное, в какой-то момент переключилась на вино – губы у нее до сих пор пурпурные. А моя настолько затихла от головной боли, что ни слова не сказала о моей вчерашней неудаче с графом.
Пруденс с прошлого вечера заметно повеселела. Эмили поерзала на кровати, натягивая покрывало, словно кольчугу.
– Я рада, что ты решила не связываться