Польша и Россия в первой трети XIX века. Коллектив авторов
для России: «Россия непременно потеряет свои провинции, ибо соединение Польши с Россиею под одним скипетром есть состояние переходное: совершенная независимость от России есть задняя мысль всякого поляка». В записке весьма нелестно характеризовались как поляки, так и их государственное устройство: «Нравственное состояние этого народа, состоящего из нескольких магнатов, анархической массы мелкой шляхты, жидовского среднего сословия и толпы невольников, униженных до скотства самым жестоким рабством, – делает его неспособным к той степени мудрости, умеренности и просвещения, какая необходима для свободы, основанной на общественных началах. Чтобы убедиться в этом, – отмечалось в документе, – стоит только всмотреться в настоящее состояние Герцогства Варшавского: хотя здесь конституция дает большую власть королю, однако царствует полная анархия, администраторы – невежды, взяточники, своевольники; управляемые – несчастны, утеснены, ожесточены, общественные и частные благосостояния уничтожены». В случае присоединения конституционного Княжества Варшавского к России, предупреждал автор записки, «на русских императоров возложится трудная задача быть в одно время самодержцами и конституционными королями. Только Двина и Днепр будут разделять политические учреждения, столь противоречивые. Они всячески будут сталкиваться и рано или поздно одни необходимо должны будут поглотить другие». В записке приводилось еще одно соображение, которое необходимо было учитывать, «и не соглашаться на восстановление Польши, – это сопротивление каждого русского, и теперь, после таких подвигов преданности, оскорбить русских восстановлением Польши будет несправедливо и неполитично. Русский народ увидит здесь вознаграждение тем провинциям, которые его всего менее заслужили, увидит награду союзникам Наполеона, которые во время нашествия поступали с русскими жесточе французов»193.
Не исключено, что записка, представленная Александру I, явилась плодом коллективного творчества. Подобные соображения высказывали многие российские политики. Так, бывший российский посол в Великобритании, С. Р. Воронцов 15 (27) января 1813 г. писал из Лондона своему сыну М. С. Воронцову, что из Петербурга до него дошли известия о намерении Александра провозгласить себя польским королем. Он надеется, что слухи ложны, поскольку «не в интересах России восстанавливать против себя Австрию и Пруссию, в чьи владения входят польские земли»: это могло бы вовлечь Россию в длительную войну. Однако, полагал опытный дипломат, большинство из окружения царя, вероятно, поддерживает проекты приобретения польских земель «из личных выгод»194. Статс-секретарь К. В. Нессельроде также считал польские проекты неприемлемыми. «Нынешние проекты восстановления Королевства Польского под скипетром российского императора, – писал он, – приведут к потере Россией нескольких провинций, а получит она слабое подспорье в борьбе с Наполеоном. Поляки все равно будут стремиться к независимости.