Академия Пента. Алена Волгина
ладонь, когда пыталась открыть фрамугу. В результате они с Вербой чуть не подрались. Верба настаивала, чтобы подруга показала ей рану, а та упиралась.
– Трусиха! – сердилась Верба. – Знаю я тебя, без руки ведь останешься! Дай хоть мазью намажу!
– Да зачем мне твои лекарства, я сама зельевар!
Я налила девчонкам успокоительного чая с мятой, зверобоем и душицей, тоже заваренного Вербой, и попыталась воззвать к их совести. Понимаю, что время такое, мы все на взводе, но ссориться-то зачем? В конце концов, обиженная Мьюла ушла к себе, залечивать душевные и телесные раны, а я подсела к подруге.
– Что с тобой?
Посопев, Верба неохотно призналась:
– У меня зелье пропало. «Слезы василиска». Маленький такой флакончик.
М-да, неприятненько. Воровство в общагах не было чем-то из ряда вон выходящим, но раньше мы с ним не сталкивались.
– Вот заразы! – посочувствовала я. – Интересно, кто бы мог его свистнуть… Если хочешь, можем сигналку на дверь поставить. Я соберу. Дорогое зелье-то?
– Да не в этом дело, – поморщилась Верба. – Я теперь, получается, под подозрением. Ты же слышала, что нож украли из хранилища на кафедре кроветворцев, а все опасные артефакты там содержатся под замком.
– Ну и при чем тут ты?
Верба объяснила:
– «Слезы василиска» – это такое зелье, что лучше любой отмычки. Пять капель в замочную скважину – и вместо цилиндра замка у тебя будет дырка. Наверняка именно для этой цели его и взяли. Вот, сижу жду теперь, когда меня потащат на допрос.
Что за чушь! Мне казалось, она преувеличивает.
– Но ведь мы с тобой знаем, что ты не лазила не в какое хранилище! Мало ли чье зелье могли использовать? Пусть сначала докажут, что это твое!
– Мои флаконы легко опознать, они все подписаны, – вздохнула подруга. – По ним меня можно вычислить с полпинка.
Она достала с полки крошечный пузырек, запаянный воском. На донышке был выдавлен вензель в виде буквы «В».
– Я думала, что это будет моим фирменным знаком, когда открою салон, – понуро сказала Верба. – А стало уликой.
Я покачала головой:
– Никто в здравом уме не подумает, что тебе вдруг захотелось пристукнуть Остриша. Я вообще не понимаю, зачем кому-то понадобилось его убивать!
– Он что-то знал.
Верба с отвращением понюхала свою кружку.
– Тьфу, не могу больше пить этот чай! Пошли лучше какао сварим.
За окнами плавала чернильная темнота, но нам было не до сна. Где уж тут спать, когда вокруг творятся такие дела… Коридор, в который выходили двери остальных комнат, был полутемным и тихим. Мы пошуршали на кухне, а потом прокрались с кастрюлькой обратно, решив лучше посидеть у себя. Давно пора было не торопясь, с толком обсудить все происшедшее, причем лучше в нашей комнате, чтобы нас не подслушали чьи-то чужие уши.
– Каким был Остриш? – спросила Верба, доставая чистые листы