Прорвемся, опера!. Никита Киров
полной грудью и с удовольствием.
На счет курева, вообще распрекрасно, что не тянет… а то ведь я выкуривал бывало по две пачки за день в последние годы, а то и по три. В ящике стола в кабинете всегда лежал блок. А в эти годы ещё не пристрастился толком, в отличие от всех остальных коллег.
Рядом с ближайшим бараком, самым приличным на вид, потому что все окна были целые, а за ними были видны занавески, стояли красные жигули, «Четвёрка». Двери открыты, играла музыка.
– Сокровища Чёрного моря, – пел Леонтьев из динамиков авто. – Мечтает, мечтает он найти…
Багажник тоже открыт, в нём лежали мешки, которые по одному таскал в дом крепкий усатый мужик в афганке. Вытащив очередной, он поставил его на землю и вытер мокрый от пота лоб рукавом.
– Не рано картошку копаешь, Федька? – спросил Якут.
– Я рано садил, – приветливо отозвался мужик. – Покурим, Андрей Сергеич?
– Некогда.
Якута в городе знали все или почти все. Повсюду у него были знакомые, особенно в этом районе, где он когда-то работал участковым, ещё в советское время.
– Так ты думаешь, он может быть там? – спросил Якут, когда мы отошли.
– Да.
– Посмотрим.
Пока мы шли туда, я вспоминал обстоятельства дела. Вот тогда Якут уже в квартире заподозрил, что что-то не так, но оказалось слишком поздно, и он не успел среагировать. А я вообще не понял тогда, что происходит, до самого последнего момента.
Сожительница разыскиваемого, тётка лет сорока, тогда была поддатая, но это обстоятельство постоянное – она всегда пила, каждый день. А вот дочка у неё молодец, хорошо училась в школе и хотела уехать в другой город, чтобы поступить в институт и не видеть этого всего.
Дверь тогда нам как раз и открыла дочка, она нас впустила. Время – ещё утро, девушка в ночнушке, я подумал ещё, что она спала. Но почему-то же не пошла в школу, тогда-то мне и надо было заподозрить неладное.
Всё вспоминалось само, почти без усилий. Её мать, например, очень даже возражала, что мы вошли. Я собирался уйти, но Якут начал проверять комнаты, потом как из ниоткуда выскочил этот Дружинин с обрезом, схватил девчушку, прикрываясь ей, и…
Да, много времени прошло и многое подзабылось, но этот момент я часто крутил в голове и всё помнил, как будто вчера было. Если бы Якут заподозрил неладное раньше, если бы сам заметил, что что-то не так… было бы иначе.
И будет иначе. Филиппов – мой наставник, многому научил из того, что он, опер старой закалки, отлично знал. Он прекрасно видел, как страна менялась на его глазах, но его это не сломало, он работал дальше, не боясь ни братвы, ни кого-либо ещё.
Он должен жить. Как и мой отец, как и остальные мои друзья, кто не пережил это время.
– Вчера было открыто, – заметил Якут, когда мы подошли к закрытой двери подъезда. – Как попадём внутрь, стажёр?
Он-то прекрасно знал, что делать в таких случаях, но хотел проверить, что я, зелёный летёха, буду сам делать в такой ситуации, без его опеки. Даже стажёром в шутку меня назвал, хотя я офицер