Песни радости и счастья. Евгений Васильевич Абрамович
живым ковром. Казалось, что сам тротуар ожил, пришел в движение. Рябью копошились они на плитке, на асфальте, на припаркованных машинах. Ира застыла на месте, парализованная удивлением и страхом. Вместе с ней остановились и черви, прекратили движение, замерли. Они поднялись, вытянулись почти вертикально, словно в одну секунду тротуар и дорога проросли живой, скользкой, розоватой травой.
Ира оглянулась по сторонам. Увидела еще нескольких таких же замерших в недоумении пешеходов. На миг ей показалось, что черви отдают честь, приветствуют кого-то. Они тянулись к тому, что было выше, над ней. Ира убрала зонт, посмотрела наверх. Небо брызнуло ей в лицо холодной водой. Оттуда же летели вниз люди. Один, другой, третий, десятый. Широко расставив ноги и руки. Одежда трепыхалась на них, как перья птиц. Человек ударился об асфальт в десятке метров от нее. В самой гуще медитирующих червей. Что-то лопнуло с глухим влажным треском, как расколовшийся арбуз. Его голова, подумала Ира. Когда остальные начали падать, она проснулась.
– Девушка, – ее осторожно тряс за плечо бородатый парень в капюшоне, – с вами все в порядке? Девушка?
Ира осмотрелась. Она сидела на скамейке на автобусной остановке. Вокруг люди, машины, автобусы. Больше ничего. Ни червей, ни падающих с неба людей. Все это… сон. Она заснула здесь, пока шла на работу. Даже не заметила. Это какая-то нервная болезнь. Она читала о чем-то похожем.
– Вы кричали, – сказал бородач.
– Все, – она вскочила и чуть не бегом бросилась прочь от остановки, – все в порядке.
Даже не оглянулась на сердобольного спасителя. Раскрыла над головой зонт, дождь по-прежнему моросил. На тротуаре вытянулся раздавленный кем-то длинный дождевой червь. Ира поежилась. Перешла дорогу. Впереди уже виднелся куб бизнес-центра, где расположились офисы компании, в которой она работала.
Ира не сразу заметила лежащего на земле человека. Слишком погрузилась в свои мысли. Немолодой мужчина лежал навзничь на мокрой траве газона. Рот чуть приоткрыт, на небритом подбородке блестела слюна. Над ним склонился такого же вида персонаж. Довольно грубо тянул за рукав мокрой куртки.
– Э, друг, – хрипло звал он, – э, вставай давай. Проснись.
Рабочий день тянулся длиннее обычного. Время, казалось, застыло. Дождливая серость за окном, полутьма помещений, которую не могли разогнать потолочные лампы. Гудение кондиционеров и компьютеров, щелканье кнопок, бессмысленные разговоры коллег.
Ира держалась за эту работу. После того, как папу забрали в больницу (в хоспис!), после ссоры с Игорем больше у нее ничего не осталось. Одинокая стареющая трудоголичка, работающая сверхурочно и по выходным. Работа дала ей должность заместителя начальника отдела, отпуска в Европе, новую квартиру, хоспис и дорогостоящее лечение для папы, которое все равно не помогло.
На лицах коллег отпечаталось тоскливое послевыходное похмелье, отходняк, ломка начала рабочей недели. Они создавали иллюзию бурной деятельности, делали вид,