.
в высоте зашевелился, свернулся во что-то живое, подобие щупальца или гигантской лапы. Потянулся к окну, к зданию, к Ире. Она отступила на шаг, уперлась спиной в стену и только тогда почувствовала на теле чьи-то цепкие руки.
Она подняла голову со стола и недоуменно оглянулась по сторонам. Ни птиц, ни падающих людей. Она по-прежнему на рабочем месте. Опять заснула? Не может быть. Но тяжелые слипающиеся веки говорили об обратном. Что ж за день сегодня такой?
– Сегодня у всех так, – словно прочитав ее мысли, сонно улыбнулась ей Светка от соседнего стола, – я сама никакая. Как будто ночью вагоны разгружала. Вон на нашего посмотри.
Она кивнула на начальника, Дениса Петровича, который удобно устроился в мягком кресле за прозрачными стенами своего кабинета. Дверь была приоткрыта. Его громкий густой храп разносился по отделу и был слышен даже в коридоре. Он коротко вскрикнул и заворочался, сквозь сон замотал головой. Как ребенок, которому приснился кошмар.
Вечером, возвращаясь домой, Ира решила посидеть немного на скамейке у детской площадки возле подъезда. Не хотелось идти одной в пустую квартиру. Она посмотрела на свои окна на седьмом этаже. Темно, никого. Она подумала об этом с грустью, разочарованно, словно действительно собиралась увидеть там свет. Кто может там ее ждать? Папа и Игорь, сказала она сама себе. Готовят ужин, смотрят телевизор, говорят о футболе. Ждут ее, любимую дочь и жену. А ей самой остается только войти, отдаться уюту и покою. Ира грустно улыбнулась этим мыслям. Вдруг захотелось плакать и курить. Даром, что бросила полгода назад, глядя на папу. Курить, не плакать.
Сонливость к вечеру не прошла, наоборот, только усилилась. Ира чувствовала себя так, словно у нее сильный жар и все вокруг плывет, как во сне. Погода тоже не улучшилась. В мокрых сумерках загорались уличные фонари, тусклыми бледными звездами висели на изогнутых ножках опор. Ира сидела почти в полном одиночестве, если не считать одинокую молодую мамашу, которая, несмотря на холод и сырость, вывела на прогулку маленького мальчика. Малыш, потешный и пухлый в теплом комбинезончике, смешно и неловко ковырял лопаткой тяжелый слипшийся песок в песочнице. Мама сидела рядом на корточках, с улыбкой спрашивала ребенка о чем-то. Тот что-то звонко лепетал в ответ. Ира не слышала их разговора. Все звуковое пространство для нее заслонил скрип детской карусельки, стоявшей тут же, неподалеку, в метре от песочницы. Четыре пластиковых сиденья крепились к стальной раме, которая крутилась вокруг забетонированной в земле оси. На одном сидел человек, медленно отталкиваясь ногами, двигался спиной вперед. Карусель скрипела громко, натужно, словно ей было больно. От этого звука по коже бежали мурашки. Поначалу Ира даже не заметила незнакомца, слишком увлеклась разглядыванием окон, своими мыслями и матерью с ребенком. Из ступора ее вывел именно скрип, словно любитель каруселей пришел только что.
Ира пригляделась лучше. Сердце застучало, она подалась вперед. На карусели