Музей суицида. Ариэль Дорфман
дворце. Так ведь, Пилар?
– Слухи, – ответил я. – На самом деле я был там накануне – и должен был находиться там и в то утро. Моя имя было в списке тех, кого предполагалось вызвать. Но кто-то мое имя вычеркнул. Спустя много лет тот человек объяснил, почему это сделал. Он сказал: «Я это сделал, потому что кто-то должен был рассказать правду».
Орта явно не поверил:
– Но все те свидетели, кто клянется, что…
– Ну, сейчас вы говорите с главным свидетелем, и я могу вас заверить, что мне не удалось подойти к «Ла Монеде» ближе чем на десять кварталов. Та, кто действительно там была и выжила, решила, что она видела меня, ей померещилось, а она сказала другим, включая Фиделя Кастро, что я участвовал в той последней битве. Вот только это неправда, и если вы выбрали меня поэтому, то я вам не подхожу… да я и не уверен, что хочу этим заняться.
Я начал вставать, бормоча какие-то сожаления о том, что больше не могу быть ему полезен, но Орта жестом велел мне сесть.
– Нет-нет, Ариэль: вы все равно моя первая кандидатура – вы больше, чем кто-либо еще, способны это сделать. У вас есть контакты… вы ведь в той статье говорили с семью министрами и первыми заместителями, одним мэром, несколькими сенаторами – и вы сами рассказывали мне о своей дружбе с семьей Альенде. Кто мог бы справиться лучше?
Как мне объяснить ему, что я не влиятельный член движения, не настолько близок был с человеком, которого называл Чичо, как дал ему понять семь лет назад? Неудивительно, что сейчас Орта обратился ко мне, заставляя соответствовать тому своему образу, который я создал и навязал ему.
Смутившись, я признался:
– Я не представляю себе, с чего начинать.
– Я много читал об этом деле. Я помогу вам, дам кое-какие подсказки, укажу, в каком направлении двигаться.
– Тогда вам самому следовало бы этим заняться.
– Мне нужен кто-то вроде вас.
Возможно, он был прав. Разве я за эти годы не стал тем, кем меня видит Орта? Почему я отказываюсь от поручения, которое несложно будет выполнить – и которое будет так соблазнительно вознаграждено?
– Хорошо, я подумаю. Я… моя жена… мне надо поговорить с женой.
– Молодец, – сказал он. – Мне это нравится. Хорошо, что у вас есть та, кому вы можете доверять. Да – вам определенно надо заручиться ее согласием.
– Мне кажется, что она посоветует вам обратиться к кому-то еще. Например, к Куэно Аумаде.
– Никогда о нем не слышал.
– Он – мой самый старый друг, но дело не в этом… главное – это то, что он был архивариусом в «Викариа де ла Солидаридад»… ну, в той организации, которую католическая церковь создала для регистрации…
– Да, нарушений прав человека. И для обеспечения юридической и психологической помощи пострадавшим. По сути, они были оплотом сопротивления Пиночету. Да, я знаком с их работой, я даже направлял средства на расширение их деятельности… возможно, финансировал зарплату вашего друга, но это не значит…
– Куэно, он… типа, память Чили. Он все видел, все слышал, все записывал, вроде ходячей энциклопедии.