Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. И. М. Смилянская
взаимоотношениях подданных Екатерины II с иностранцами, находившимися на русской службе (англичанами, немцами, итальянцами, скандинавами), входил в детали морских сражений лета 1770 г. и попыток поднять масштабное восстание христиан (греков, черногорцев) против турок. Особое внимание герцог уделял столь важным для Вены намекам на военные планы русской эскадры на будущий 1771-й год[865].
Начиная с декабря 1770 г. Иосиф II просил Пьетро Леопольдо информировать его о встречах герцога с братьями Орловыми. Австрийский император писал брату 17 декабря 1770 г.: «Прибытие Орловых будет весьма интересно, ты сможешь оказать нам большую услугу, если тебе удастся узнать от них или, лучше, от их подчиненных и иностранцев на службе русского флота, в каком состоянии он находится, что можно ожидать в будущем от его операций и куда флот направится в следующей военной кампании»[866].
Как считал Вандружка, выполнение братского задания требовало от Пьетро Леопольдо определенных усилий. Хотя Алексей Орлов сам и во всех подробностях рассказывал герцогу о Чесменской битве и других морских операциях русского флота (письмо Пьетро Леопольдо Иосифу от 5 января 1771 г.)[867], значительная доля информации, в частности о будущих маршрутах эскадры, оставалась для Пьетро Леопольдо закрытой.
Великий герцог тосканский был вынужден установить тайные сношения с кавалером Мальтийского ордена графом Д.Д.М. де Мазеном (де Мазином), который, как уже отмечалось, без разрешения магистра Мальтийского ордена снарядил корабль и отправился в Архипелаг, примкнув к российской экспедиции[868]. Мазен оказался в Ливорно уже в конце 1770 г., пробыв на островах всего несколько недель. Вероятно, он вернулся из Архипелага вместе с А.Г. Орловым[869] и во время одного из придворных маскарадов в Пизе в длительной беседе с великим герцогом поведал тому о многочисленных проблемах русского флота. Кроме того, Мазен поделился с Пьетро Леопольдо своими мыслями о том, как следует Австрии строить ее балканскую политику, исходя из перспективы раздела европейской части Турции и возникновения на ее месте небольших автономных государств. Мазен говорил герцогу, что по пути в Петербург, куда он направлялся курьером, ему хотелось бы изложить свои взгляды Марии Терезии и Иосифу II, прося посредничества Пьетро Леопольдо. Герцог следующим образом описывал Мазена в письме к брату: «Это очень умный человек, полный огня и жизни, но при этом – горячая голова, в которой роятся самые невероятные проекты, отважен и преисполнен фантазиями, очень большой интриган, амбициозный и талантливый… Я убежден, что во многом он фантазирует, но в его рассуждениях могут быть заключены разумные идеи» (из письма от 21 января 1771 г.). Пьетро Леопольдо ничего Мазену не обещал, однако написал обо всем брату и ждал его инструкций[870].
Вслед за первым разговором между тосканским герцогом и Мазеном состоялся и второй – на пизанских термальных водах, куда герцог пригласил Мазена посредством одного из мальтийцев на
Ibid. P. 303.
Ibid.
Рассказы Орлова также мотивировались необходимостью рассеивать слухи, циркулировавшие в Италии вокруг деталей морских сражений в Эгейском море. Так, Орлов писал 21 декабря 1770 г. советнику российского посольства в Париже Н.К. Хотинскому: «По прибытии моем на ливорнскую рейду в последних числах прошедшего ноября месяца, нашел я уже итальянские берега наполнены разными слухами о причине отъезду моего из Архипелага. Недоброхоты наши, будучи чувствительно тронуты благополучными российского оружия, как на сухом пути, так и на море, успехами, единственно по зависти только стараются злостные в народах рассевать вести и вносить оные в публичные газеты, толкуя несправедливо, будто бы отъезду моему из Леванта причиною было разбитие наших войск от неприятеля в острове Лемносе, и что потеряние и сожжение нескольких при том кораблей принудило меня оставить сей остров и весь Левант и удалиться с остатками флота в Италию. Ничего не может быть ложнее сих злобных вымыслов, ибо отъезд мой последовал единственно по причине болезни как моей, так и брата моего, который принужден остаться в Мессине, не доехав до Италии…» (СбРИО. Т. 1. С. 66).
О графе де Мазене см. также гл. 3.
GT. 1771. 1. 3; NM. 1771. 2. 15; донесение сардинского посланника в Тоскане Б. ди Замоне от 7 января 1771 г. (AST, Italia, Lettere Ministri Firenze, mazzo 2). В дальнейшем, благодаря покровительству Орловых авантюрист Мазен сделал карьеру в Петербурге. См. о нем депешу прусского посланника в России гр. В.Ф. фон Сольмса Фридриху II от 31 января (11 февраля) 1774 г.: «Это некий гр. Мазини, итальянец, кавалер Мальтийского ордена, который, благодаря покровительству братьев Орловых, достиг здесь звания контр-адмирала и начальника галер; он же был назначен в прошлом году для командования над ними, против шведов, если бы представилась к тому надобность; но, как недавно теперь обнаружено, он тогда же принял на себя обязательство перед французским и испанским министрами погубить эту экспедицию своим отступлением» (СбРИО. Т. 72. СПб., 1891. С. 477; оригинал по-французски).