Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. И. М. Смилянская
Екатерину за благосклонное отношение к герцогу (особенно в свете возможных взаимных выгод от морского сообщения и торговли) и сообщал ответную ноту своего двора. Пьетро Леопольдо объяснял, что писал на итальянском языке всем остальным европейским монархам и не встретил никакого протеста с их стороны (наоборот, монархи затем отвечали Пьетро Леопольдо на своих национальных языках). Расхождения в титулах и обращениях он интерпретировал тем, что являлся не только тосканским герцогом, но и королевским принцем Венгрии и Богемии, поэтому считал себя равным по статусу Екатерине. Что касается прочих мелких огрехов, то Пьетро Леопольдо обещал в дальнейшем избегать их: выражение же «Nazione Moscovita» было употреблено им в качестве аналога «Nazione Inglese» применительно ко всему британскому королевству[830]. Объяснения герцога были приняты, хотя уточнения церемониальной формы в корреспонденции между монархами продолжались и далее[831].
Не считая помянутого эпистолярного диалога, переписка между Флоренцией и Петербургом была сугубо официальной и касалась подтверждения взаимной дружбы[832], сообщений (поздравлений и соболезнований) о придворных событиях, о рождении детей[833], бракосочетаниях[834].
Еще в 1764 г. Россия предприняла попытку взять под свое покровительство православную общину в Ливорно[835]. Однако Екатерина натолкнулась на сопротивление со стороны австрийского императора, мотивировавшего свое решение отказать России в праве протекции тем, что никакая другая держава или конфессия в Тоскане подобных привилегий не имеет[836].
На фоне формального характера взаимоотношений между государствами можно оценить, сколь резким и радикальным было «фактическое» сближение России и Тосканского герцогства с 1769 г., когда этот регион в связи с войной против Османской империи вошел в орбиту русской внешней политики, оказавшись главным местом дислокации флота российской Архипелагской экспедиции[837]. Пиза стала фактической резиденцией командующего экспедицией графа А.Г. Орлова, а вольный порт[838] Ливорно – местом стоянки российских военных и транспортных судов.
Тосканские власти, не желавшие (подобно многим другим итальянским правительствам) ввязываться в конфликт России и Турции, как и следовало ожидать, восприняли приезд А. и Ф. Орловых (вначале под псевдонимом «Острововы») в 1769 г. с настороженностью: в Ливорно и Пизе был установлен тщательный контроль за передвижениями А. Орлова и его свиты[839]. Опасения тосканского правительства суммировались первым министром гр. Орсини де Розенбергом в письме к гр. Кауницу от 27 мая 1769 г. из Флоренции:
«Двое братьев Орловых, московитов, со свитой своих соотечественников, были вынуждены уехать из Венеции по приказу тамошнего правительства, ибо подозревались в найме солдат и художников на службу русскому двору. Они устроились в Пизе, и их многочисленные поездки оттуда в Геную, Ливорно, Венецию и в другие места подтвердили
ASF, Segreteria e Ministero degli Esteri, pezzo 2332, f. 504-507.
Ibid. F. 510-510 verso; письмо Розенберга Лобковицу от 22 февраля 1766 г., см. также письмо Лобковица маркизу де Ботта от 15 апреля 1766 г.: Ibid. F. 512-512 verso, и Розенбергу от 6 мая 1766 г.: Ibid. F. 514-515. См. также: СбРИО. Т. 109. СПб., 1901. С. 177 (донесение Лобковица Кауницу от 8 апреля 1766 г.).
Письма Лобковица из Москвы во Флоренцию от 9 и 25 марта 1767 г. (Ibid. F. 523, 525) и 5 апреля 1768 г. (Ibid. F. 529), письма Розенберга Лобковицу от 4 мая 1767 г. из Пизы (Ibid. F. 527) и 21 июля 1769 г. (Ibid. Р. 537).
Письмо Розенберга Лобковицу от 15 января 1766 г. (Ibid. F. 502), ответные письма от 19 апреля 1768 г., 16 и 20 июня 1769 г. (Ibid. F. 531, 533, 535).
Письмо Лобковица Розенбергу от 4 января 1774 г. (ASF, Segreteria е Ministero degli Esteri, pezzo 2206), ответные письма от 1 октября и 30 ноября 1773 г. (Ibid).
Екатерина писал русскому посланнику в Вене Д.М. Голицыну в рескрипте от 5 октября 1764 г.: «Живущие в городе Ливорно греки православного исповедания присланным к нам прошением своим просят о принятии построенной ими тамо церкви в нашу протекцию, и чтоб им для того прислана была грамота наша и снабжены были б они церковными уставами. По единоверию с нами сих греков мы охотно снисходим на их прошение; но прежде отправления к ним требуемой грамоты, восхотели мы уведомить о том е[го] в[еличество] императора, яко герцога тосканского, и знать его в том мнения. Вы имеете по тому изъясниться с теми персонами, коим поручено управление тосканского герцогства и им о таком ливорнских греков прошении и о намерении нашем показать им в том снисхождение знать дать, с тем чтоб они, донеся о том императору, сообщили вам и е<го> в<еличест>ва по тому мнения; а в какой силе намерены мы дать помянутую грамоту, то сочиненный здесь экземпляр при сем к вам посылаем и будем ожидать вашего на сие доношения, особливо же – не окажет ли император затруднения, чтоб такая грамота в Ливорне действительность свою имела» (СбРИО. Т. 57. С. 16-17).
См. реляции Д.М. Голицына из Вены в Петербург от 20 ноября/1 декабря 1764 г.: «Из полученного им ответа видно, что хотя Император удаляется изъяснить свое мнение по этому вопросу, но замечается оказуемое им затруднение. Также из партикулярных разговоров с членами Тосканского правления приметил, что сие дело почитается ими за новое, что прочие в Ливорне других законов церкви никаких протекций посторонних держав не имеют и что греческая церковь там, будучи по данной от Императора, яко герцога Тосканского привиллегии построена, независимою состоит ни от кого в отправлении церковной службы, и потому нет причины там живущим грекам опасаться в том помешательства» (Там же. С. 143).
Постоянный представитель России при дворе тосканского герцога появится лишь в 1776 г., им стал граф Деметрио Мочениго (сначала морской генеральный комиссар, с 1783 г. поверенный в делах, с 1785 г. полномочный посланник России, в том же 1785 г. полномочным министром Тосканы в России стал австрийский посланник И. Зедделер) (подробнее см.: Историкодокументальный департамент МИД России. Россия и Европа в XVIII в. // http://www.ln.mid.ru/ ns-arch.nsf/88ff23e5441b5caa43256b05004bcell/12abe461c5805fc343256b06002fb330?C>penDocume nt). Список русских посланников в Тоскане см.: ASF, Imperiale е Reale Corte pezzo 2264. О гр. Д. Мочениго см.: Граф Моцениго. Эпизод из Первой турецкой войны при Екатерине II // Русский архив. 1878. № 12. Еще до войны гр. Д. Мочениго имел намерение поступить на русскую службу. Во время войны он оказал России важные услуги: способствовал рекрутированию греков, снабжал А.Г. Орлова картами, лоцманами. Находясь на о. Занте и располагая агентами в Морее, Албании, Далмации, на о. Кандия (Крит) и в Тунисе, он информировал Орлова о положении в Средиземноморье.
Екатерина писала Г.А. Спиридову в рескрипте от 15 июля 1769 г.: «Ливорна будучи вольным для всех портом не может натурально и для вас затворена быть, поколику военные эскадры могут участвовать в неограниченной свободе и преимуществах вольного порта. Примером тому множество в последних войнах между Англиею и Франциею. Они могут и вам служить за правило» (Материалы для истории русского флота. Ч. XI. СПб., 1886. С. 371-372). 5 июня 1770 г. схожее сообщение было помещено в рескрипт контр-адмиралу И.Н. Арфу: «Ливорна, будучи вольным для всех портом, не может, натурально, и для вас затворена быть, поколику военные эскадры могут участвовать в неограниченной свободе и преимуществах вольного порта. Уже некоторые корабли Нашей первой эскадры туда приставали, и примеров тому множество в последних войнах между Англиею и Франциею; они могут и вам служить за правило» (СбРИО. Т. 1. СПб., 1867. С. 129; см. также рескрипт на имя контр-адмирала С.К. Грейга от 9 октября 1773 г.: СбРИО. Т. 118. СПб., 1904. С. 475).
Как отмечал А.Г. Орлов в письме Г.Г. Орлову (1769): «Правду сказать, тяжело мне очень доходит, иногда не знаю куда свою голову приклонити; шпионов превеликое множество во всех местах и во всех портах и за мною очень все примечают и ко мне многие в гости ходят. А флот может на рейде приставать во всех вольных портах и в Ливорне по праву вольности, а у доброжелателей маинских есть порты и большие в руках. А я все надеюсь на Бога везде прокопаться; куражу не занимать стало» (Материалы для истории русского флота. Ч. XI. С. 364). См. также: