Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. И. М. Смилянская
Лазина трудилась при госпитале прачкой. 4 февраля 1774 г. А.В. Елманову поступило донесение о том, что арапка из госпитали отлучилась, взяв с собою «перлы с десятью червонцами», «все свое платье и постель». Когда она была сыскана, то поведала, что арап Биляр сказал ей, «что господин адмирал отдал ее ему в жены, и увес с собою с намерением на ней жениться». Разгневанный Елманов распорядился забрать арапа для наказания. По-видимому, семейной жизни у Биляра и Лозины так и не сложилось[758].
С гречанками подобных приключений никто из мемуаристов не приводит. Хотя граф Паш ван Кринен приметил, что на острове Милло ««женщены доволно хороши, одеваютса обыкновенно в полотняное веема короткое платье, так что ноги все видны, что им придает нежность и соблазнои вид», а на острове Поликандра (Фолегандрос) «женщины важны, миловидные, ласковы и разумны», на острове же Аморгос, напротив, «жителей во всем острове не более 4 000, и не доволно разумны и добронравны. Таковы же и женьщины»[759].
Гречанка с о. Парос
Сколько было заключено браков с русскими в княжестве Архипелагском и сколько родилось потомков участников Архипелагской экспедиции, пока подсчитать не удается. Но если бы таких браков не было, не появилось бы в 1774 г. распоряжения А.Г. Орлова: «а женившихся афицеров в Архипелаге – дозволте на судах перевесть их фамилии»[760].
К тому же в Науссе на Паросе до настоящего времени некоторые из местных жителей сами считают себя «московитами», потомками российских моряков XVIII в.
В целом, изучение повседневной жизни участников Архипелагской экспедиции позволяет сделать заключение о том, что и военное «крейсирование», и разведовательная деятельность, и походы в Сирию и Египет, на Мальту или в Италию, и картографическая работа предоставляли широкие возможности для освоения Средиземноморского культурного и политического пространства, и эти возможности не были упущены. Пришедшие «чужаками» в Средиземноморье, российские участники экспедиции вполне освоились в космополитичной атмосфере этого «цивилизационного котла», в котором за тысячелетия смешались многие культуры. В 1770-е годы в Средиземноморском «котле» появился и российский ингредиент.
Прикосновение к античной цивилизации
Отправляясь в Средиземноморье, российские участники экспедиции имели полумифический свой «образ Греции», созданный паломниками и церковными писателями, полученный из переводов и реплик на античную литературную традицию[761], и столкновение с реалиями греческого общества конца XVIII в. развеяло многие стереотипы и иллюзии. Прежде всего, греки-майноты оказались непохожими на спартанцев, архипелагские греки на победителей при Марафоне. Русские, как и западноевропейцы, стали сходиться в том, что современные греки недостойны своего великого прошлого, а дурное состояние памятников этого прошлого оказывалось лишь дополнительным доводом для тех, кто сетовал относительно «туземцев», забывших свое
Там же. Ф. 188. Он. 1. Д. 53. Л. 12-13.
«Краткое описание островов Архипелага». Приложение 6. С. 527, 528, 539.
РГА ВМФ. Ф. 188. Он. 1. Д. 66. Л. 184.