Заступа: Чернее черного. Иван Белов
ну а чего, если уж все катится в жопу, на хорошее надеяться нечего. Бучила тяжко вздохнул и забрался в возок, провонявший мокрой шерстью, гашишем и табаком.
– Сел.
– Да как скажешь. – Рух послушно примостился на сиденье, прижав кого-то тощего и костлявого. В бок тут же ткнулось твердое. И вряд ли пряник. Рядом плюхнулся Васька. В темноте сопели и пыхтели несколько рыл, в ночном зрении начали вырисовываться расплывчатые фигуры, но тут кто-то сдернул плотную тряпку с масляного фонаря, и возок залил приглушенный мигающий свет. Насчет нескольких рыл Рух не ошибся, возок оказался забит чертями, как бочка селедкой. Аж пять рогатых: напряженных, взвинченных и вооруженных до самых зубов.
– Здорово, Николя засратый, – поприветствовал черт с ветвистым шрамом на правой щеке, ряженный в шикарный драповый редингот и кепку-шотландку, натянутую по самые уши.
– З-здравствуй, Б-Бастрыга, – заикнулся Васька.
– Где деньги?
– Н-нету, – втянул голову в плечи Василий.
– Я почему-то так и подумал. – Бастрыга глянул на Руха. – Дай угадаю, ты, упырь, тоже не в курсе, где мои деньги?
– Ты удивительно проницателен, – улыбнулся Бучила. – Не поверишь, я вообще ничего не знаю о твоих деньгах.
– Слыхали, братишки, он не знает. – Бастрыга блеснул золотым зубом. «Братишки» закивали и захихикали, кривляясь как… да, точно, как черти у зеркала.
– Я тебе ничего не должен, – пискнул Васька. – И не твое это дело, я все сам провернул и добыча моя.
– Сам провернул? – удивился Бастрыга. – Не, вы видели?
– Чего тянуть, железом каленым прижечь, враз запоет, – предложил черт в непомерном цилиндре, лезущем на глаза.
– И под когти иголочки, – посоветовал второй.
– Ну что мы, изверги какие? – погано усмехнулся Бастрыга. – Ты, Николя, разве порядка не знаешь? Так я напомню тебе, если в городе сливки какие снял, должен в общий котел тридцать процентов отдать. Слыхал о таком?
– Не слыхал, – буркнул Васька.
– А-а-а, вон оно как. Дырявая у тебя башка, Николя, и дырок в ней скоро прибавится. За сколько продал ту хрень?
– Сто гривен, всем чем хошь поклянусь, – отозвался Василий.
– Врет, сучонок, – возразил Рух, испытав мстительное удовольствие. – Тыщу точно взял, а может, и больше.
Черти возбужденно загомонили:
– Тыща.
– Тыща.
– Мать моя, в сапогах.
– О-го-го!
– Цыть у меня, – оборвал Бастрыга. – Неплохой улов, да, Николя? Значит, отдашь две. Сроку неделя.
– Почему две? – вскинулся Васька. – Побойся бога!
– Богу на меня наплевать. – Бастрыга сплюнул на пол. – Три сотни должен в котел, семь сотен семьям братишек, которых Шетень пришил из-за тебя и еще, Сатана видит, пришьет, и тыщу за проценты вернешь.
– Да где ж я возьму? – завопил Васька.
– Твои проблемы. И его, – ожег Бастрыга взглядом Бучилу. – Сроку неделя.
– Веселые вы ребята, – развел руками Бучила.
– Ага, цирк тут у нас, – кивнул Бастрыга. –