Голос бездны. Fuoco Orri
понять природу заболевания своего племянника. Рэй же смог успокоиться и теперь смирно лежал на кровати, серьёзный, ещё более уставший и напряжённый. Иногда он проваливался в сон, иногда бодрствовал, но мысли в его голове не менялись: нужно дождаться ночи.
Рэй не знал, сколько времени прошло, когда он внезапно начал замечать какие-то изменения в своём зрении: тьма перед глазами стала менее густой. Он весь вытянулся в струнку и сосредоточился, пусто вперившись в стену напротив. Где-то минут через десять, по его расчётам, пелена стала ещё слабее, и он теперь видел всё словно бы при выключенном свете: силуэтами. Сердце его стучало уже в горле, Рэй тяжело сглотнул и стиснул руками одеяло, даже несмотря на то, что одной его руке от этого стало очень больно.
– Дядя, сейчас сколько времени? – спросил он, прислушиваясь к скрежетанию пера по папирусу.
Звуки прекратились. Судя по звону серёжек, Арэта обернулся к Рэю:
– Солнце садится. Что-то случилось? Ты как-то напугано говоришь. Тебе становится хуже? – стул громко отъехал по полу назад, а после торопливые шаги дяди приблизились к кровати племянника.
– Н-нет, – Рэй запнулся от волнения. – Я, наобор-р-рот, что-то начинаю видеть.
После этих слов он услышал, как Арэта удивлённо, резко вдохнул и, кажется, замер. Рэй мог представить, как он прикладывает руку к виску и щурится, размышляя.
– Неужели ты оказался прав… Тогда… тогда что это вообще такое? – Голос Арэты был пронизан непониманием и тревогой.
Рэй не ответил. Сам не знал, с чем же именно ему пришлось столкнуться. Чем больше солнце пряталось за горизонт, тем больше к нему возвращалось зрение: сначала силуэтами во тьме, потом сплошным серым пятном перед глазами, затем всё стало выглядеть, будто сквозь прозрачный пакет, а после ощущения начали напоминать обычную потерю зрения, которая, тем не менее, уменьшалась. Наконец, когда выглянула луна, а небо окрасилось в густой чёрный цвет, к Рэю полностью вернулась способность видеть, на том же уровне, на каком была и всегда. К тому моменту в комнату как раз вошёл лекарь, который отлучился к себе домой. Он был не меньше поражён происходящим, чем Арэта и сам Рэй. Соответственно, когда начался восход, зрение стало угасать в обратном порядке, пока от него снова не осталась одна лишь бесконечная тьма. Никто не знал, что делать. Не знал, как поступить. Лекарь продолжал заниматься лечением Рэя, но уже по большей части ранами от когтей, попутно пытаясь разгадать загадку его глаз. Спустя несколько дней к Рэю пришли друзья, они очень хотели увидеть его, но он отказался их принимать: гордость не позволяла предстать перед товарищами в таком виде. Кроме того, он всё ещё верил, что есть выход и что можно вернуть зрение в норму.
Так прошло две недели. Раны практически зажили, и пришло время снимать многочисленные слои бинтов. Стояла ночь, Рэй был у себя в комнате и перед столом распутывал бинты с рук и плеча.