Голос бездны. Fuoco Orri
а Кагу знает о моём состоянии? Он приедет меня навестить? – голос Рэя стал тише, но один уголок губ он всё же приподнял. В сердце его теплилась надежда.
Арэта с грустью покачал головой, судя по тому, как зазвенели его длинные серьги на ушах:
– Прости, Рэй, но лучше нам не рассказывать ничего Кагаяку о том, что с тобой случилось. У него сейчас тяжёлые экзамены, а если он узнает о нашей беде, то тотчас примчится к тебе, рискуя потерять всё, ради чего поехал в город. Не обидишься, если мы позже ему всё объясним? Ты ведь уже взрослый парень, сам всё понимаешь.
Арэта спрашивал аккуратно, но в то же время твёрдо, словно бы не оставляя иного варианта ответа. В голове Рэя что-то дёрнулось, какие-то смутные ощущения касательно всего этого разговора, но, в силу возраста, он ничего не смог понять. Подумал лишь о том, что не хочет, чтобы его дорогой братишка всё потерял. А ещё его самолюбию польстили последние слова дяди, поэтому он охотно кивнул:
– Не, я не обижусь. Я всё, естественно, понял. Тогда как у бр-р-ратца закончатся экзамены, я сам ему всё расскажу. Ладно? А то ты часто за меня письма пишешь.
И опять внутри него что-то болезненно кольнуло. А сможет ли он вообще когда-то вновь сам написать хотя бы что-то? Прочитает ли столь нелюбимые учебники? Рэй здоровой кистью чуть стиснул одеяло, под которым лежал.
– Я делаю это, потому что у тебя ужасный почерк, и ошибки постоянно в словах. Как думаешь, почему? – Тон Арэты обрёл шутливо-строгие нотки.
Рэй только цокнул языком и вздохнул. Не хотел признавать, что ему трудно давалось запоминание правил. Точнее, для него не было проблемой выучить их, но он настолько не любил сидеть за книжками, что чтение даже десяти страниц казалось ему той ещё мукой. После разговора они с Арэтой вернулись к прежнему ритму: то иногда болтали, то молчали, то Рэй мысленно гадал по звукам, чем же сейчас занят его дядя. В конце концов, после приёма очередного отвара его потянуло в сон. Проснулся Рэй только ночью, когда уловил какой-то шум во дворе. Кажется, это была всего лишь забредшая к ним чья-то кошка. Тем не менее Рэй разлепил глаза и повернул голову к окну: шторы были открыты, а комнату заливал бледный свет луны. В первые секунды он не сразу понял, что изменилось, но следом его сердце пропустило удар.
«Я… я вижу… Вижу!»
Рэй неверяще, радостно заулыбался, почти смеясь от счастья. Он тут же шустро поводил взглядом по комнате: увидел тумбочку у кровати, стол у окна, шкаф с одеждой, коричневый ковёр на полу и деревянные стены вокруг. Затем с грохочущим пульсом посмотрел на свои руки: одна была забинтована от запястья и почти до локтя, а вторая, напротив, от плеча до локтя. Рэй никак не мог прийти в себя, он чувствовал одновременно непередаваемое облегчение и ужасную усталость от пережитого стресса. Дяди в комнате не было. Рэй так сильно хотел позвать его и в итоге прокричал на весь дом радостно:
– Дядя! Дядя, иди сюда, скорее!
После чего решил попытаться встать. Тело