Непристойные рассказы. Олег Лукошин
пропасти каждый день, долго стоял у края, задумчиво смотрел вниз. Смотрел в небо, смотрел на лес. Вокруг было тихо и умиротворённо. Дул тёплый ветер, пели птицы. Отдаваясь странному наитию, он шептал в пустоту:
– Спи спокойно, любимая…
Птицы замирали в вышине, останавливали биение крыльев и словно прислушивались к загадочным звукам человеческого голоса.
– Спи спокойно, любимая…– шептал он снова.
Ветер обрывался, деревья глушили шум своих крон, травы – дрожь своих стеблей, и лишь три скорбных слова продолжали звучать в мертвенной тишине.
– Спи спокойно, любимая…
– Дурак, – поморщилась она. – Опять с печальным концом.
Я лишь развёл руками.
– Так получается.
– Принеси-ка мне лучше кофе.
Я направился на кухню. Включил кофеварку. Когда кофе был готов, наполнил чашку. Она была совсем маленькой. Я положил туда ложку сахара, а потом подмешал стрихнин. Я совсем не волновался и был даже весел отчего-то.
Она пила кофе, а я смотрел на неё и не мог сдержать улыбки.
– Чего улыбаешься? – вернула она чашку.
Я убрал улыбку с лица. Посмотрел ей в глаза.
– Спи спокойно, любимая, – шепнул ласково.
Моя подруга
– Твоя подруга – блядина, – сказали мне озабоченно пацаны. – Она валяется со всеми подряд, даже с нами. Прими меры.
Я ковырялся спичкой в зубах.
– Я её не брошу, – ответил им.
– Ну смотри, – пожали они плечами. – Наше дело – предупредить.
– Паша, твоя подруга – блядина, – сказали мне озабоченно подруги моей подруги. – Перед всеми ноги раздвигает, даже перед твоими друзьями. Сделай что-нибудь! Ты выглядишь с ней последним долбоёбом.
Я открыл банку пива и сделал глоток.
– Я не собираюсь её бросать, – ответил им.
– Ну и дурак! – поморщились они. – Настоящий парень давно бы научил её уму-разуму.
– Павлик, сынок! – сказали мне озабоченно родители. – А ведь твоя подруга… блядина. Нам одна женщина из соседнего подъезда рассказывала – прямо на скамейке её оприходовали. Трое или четверо.
Я закрылся в туалете и уселся на унитаз.
– Она мне нравится, – крикнул им. – Бросать её не собираюсь.
Родители не теряли надежды образумить меня.
– Павлик, ты же хороший парень. На электрика учишься. Возможно, тебя на завод возьмут. А кто она? Продавщица в комке! Да ещё – блядина.
– Разговор окончен, – сказал я им.
– Павел, долго думали, говорить ли тебе об этом, – сказали мне озабоченно родители моей подруги, – но дело в том, что Наташа – по всей видимости… блядина. Она даёт всем, кто ни попросит. Нам кажется, что у неё триппер.
Я достал из пачки сигарету.
– А мне по фигу, – ответил им. – Блядина – не блядина, зато моя. Всё равно её не брошу.
– Идиот! – крутили они пальцем у виска.
– Подруга – блядина! Подруга – блядина! – кричали мне дети на улице.
Я свернул с дороги. Попытался обойти их стороной.
– Разберись